«Нет».
И тут же: «Кто это???»
Я нахмурилась.
«Извини, моя сестра стащила у меня телефон».
Я тотчас успокоилась.
«Похоже, у тебя крутая сестренка».
«Да. Временами. Она еще жаднее меня. Должен бежать».
Я ответила: «Поговорим позже».
Остаток дня тянулся мучительно долго, и к девяти вечера я уже подумывала о том, чтобы принять снотворное. Но из гостиной снова донесся щебет телефона. Бросив зубную щетку в раковину, я рванула как сумасшедшая и замерла, когда увидела сообщение.
«Приглашаю тебя на свидание».
Я рассмеялась, забыв о том, что рот полон зубной пасты, и все кончилось тем, что я перемазалась, как младенец.
– Господи, я чокнутая.
Умывшись, я села писать ответ Кэму.
«От того, что это пришло эсэмэской, суть не меняется».
«Я все-таки решил попытать счастья. Что делаешь? Я обыгрываю отца в покер».
Представив его в кругу семьи, я улыбнулась.
«Готовлюсь ко сну».
«Жаль, что меня нет рядом».
У меня глаза на лоб полезли. Что он себе позволяет?
«Ты голая?»
«Нет!!! Извращенец».
«Черт. По крайней мере, у меня есть воображение».
«Это все, что тебе светит».
«Посмотрим».
«Ты точно ничего не увидишь».
«Пропускаю мимо ушей. Ладно. Пора идти. А то отец отшлепает».
«Спокойной ночи, Кэм».
«Спокойной ночи, Эвери».
Я еще долго прижимала к себе трубку, а потом понесла ее с собой в спальню. В последнее время я отключала звук телефона на ночь – кто мог знать, когда НЕИЗВЕСТНОМУ вздумается звонить. Но в тот вечер я изменила привычке.
На всякий случай.
Воскресное утро померкло без Кэма, без его яиц вкрутую, крошечной сковородки и аппетитной выпечки. Я проснулась рано, как будто внутренний будильник ожидал знакомого стука в дверь. Конечно, не дождался, и это было вдвойне обидно, потому что в субботу от Кэма не пришло ни одной эсэмэски. Я решила, что он весело проводит время с семьей и друзьями.
Я пыталась не скучать по Кэму, внушая себе, что он просто друг, но, как бы мне ни хотелось, чтобы рядом были Брит и Джейкоб, я не скучала по ним. Выходит, дружба бывает разной.
Доставая из кухонного шкафчика коробку с хлопьями, я поморщилась от отвращения. Я бы не отказалась от черничных кексов. Но пришлось давиться хлопьями. Я домывала чашку, когда зазвонил телефон.
Я поспешила в гостиную и едва не споткнулась, когда увидела, кто звонит.
Мама.
О черт.
Телефон надрывался, пока я раздумывала, отвечать или сразу вышвырнуть его в окно. Хотя, конечно, следовало бы узнать, в чем дело. Мама и отец никогда не звонили сами. Видимо, все-таки была важная причина. Внутренне сжавшись, я ответила:
– Алло.
– Эвери.
Все тот же голос – сдержанный, официальный, холодный голос миссис Морганстен. Я с трудом подавила желание выплеснуть на нее самые отборные ругательства, от которых завяли бы ее идеальные уши.
– Привет, мам.
Повисла долгая пауза. Я уже подумала, не ошиблась ли она номером. Наконец она заговорила:
– Как Западная Вирджиния?
«Западная Вирджиния» прозвучало так, будто речь шла о какой-то венерической заразе. Я закатила глаза. Иногда мои родители забывали, откуда сами родом.
– Все хорошо. Ты уже встала?
– Сегодня воскресенье. Тео настоял на бранче с твоим отцом в клубе. Иначе я бы не поднялась в такую рань.
Тео? Я плюхнулась на диван, открыв рот от изумления. Черт возьми, ведь Тео был отцом Блейна. Мои родители, какие же они… мерзавцы.
– Эвери, ты здесь? – В ее голосе промелькнули нотки раздражения.
– Да. Слушаю тебя. – Я схватила подушку и положила ее на колени. – Вы собираетесь на бранч с мистером Фицджеральдом?
– Да.
И это было все, что она сказала. Да. Как будто в этом не было ничего особенного. Фицджеральды расплатились с Морганстенами, меня заклеймили позором как лживую шлюху, но все приличия были соблюдены, и они могли спокойно продолжать встречаться за бранчем в своем клубе.
– Как учеба? – спросила она, но чувствовалось, что разговор ей уже наскучил. Наверняка в это же время она бродила по интернет-ссылкам в поисках новой косметической процедуры. – Эвери?
Как же это достало.
– Учеба – отлично. Западная Вирджиния – супер. Все тип-топ.
– Не говори со мной в таком тоне, юная леди. После всего, что ты нам устроила…
– Я вам устроила? – Похоже, мы жили в параллельных мирах.
– И до сих пор устраиваешь, – продолжила она, словно и не слышала меня. – Уехала бог знает куда, поступила в какой-то задрипанный университет в Западной Вирджинии, вместо того чтобы…
– С этим университетом все в порядке, мама, как и с Западной Вирджинией. Вы оба родились в Огайо. Ничем не лучше…
– Я бы предпочла об этом забыть. – Ее скорбь была вселенской. – Собственно, по этому поводу я и звоню.
Слава тебе господи, спасибо, Пресвятая Богородица.
– Тебе необходимо приехать домой.
– Что? – Я прижала подушку к груди.
Она вздохнула.
– Ты должна прекратить истерику и вернуться домой, Эвери. Ты уже все доказала своим дурацким поступком.
– Дурацким? Мама, мне было противно находиться там…
– И кто в этом виноват, Эвери? – Хладнокровие ей изменило.
От удивления я потеряла дар речи. Она не в первый раз выступала с подобными заявлениями. Не то чтобы они били насмерть, но ранили глубоко. Я выглянула в окно, медленно качая головой.
– Мы хотим для тебя только лучшего, – снова завела она старую песню. Как ей удавалось нести такую чушь, сохраняя надменность? – Мы всегда этого хотели, и в твоих же интересах вернуться домой.
Я попыталась рассмеяться, но смех застрял в горле. В моих же интересах вернуться домой? Да эта женщина просто спятила. От одного разговора с ней мне уже начинало казаться, что и я сумасшедшая.
– Здесь кое-что происходит, – добавила она и выразительно кашлянула. – Тебе надо вернуться.
Как часто я делала то, чего хотели мои родители? Пожалуй, слишком часто, но на этот раз я не собиралась уступать. Возвращение домой было все равно что сунуть голову в мясорубку, а потом недоумевать, почему так больно. Я сделала глубокий вдох и открыла глаза.
– Нет.
– Что? Я не расслышала! – Голос матери перешел в визг.
– Я сказала, нет. Домой я не вернусь.
– Эвери Саманта Морган…
– Мне пора идти. Было приятно пообщаться с тобой, мама. Прощай. – И я нажала отбой, прежде чем она успела сказать что-то еще. Я положила сотовый на журнальный столик и выждала какое-то время.
Прошла минута, две, пять минут. Со вздохом облегчения я рухнула на диван. Тряхнула головой, пытаясь очухаться после этого разговора. Моя мать сошла с ума. Я закрыла глаза и потерла виски. Ничего себе, начало воскресного утра.
Внезапный стук в дверь был еще одним потрясением.
Вскочив с дивана, я поспешила к двери, недоумевая, кого это принесло. Было еще слишком рано, и вряд ли кто из моих друзей успел вернуться. Черт, на часах еще не было и девяти, так что и для визита серийного убийцы время неподходящее.
Я встала на цыпочки и заглянула в глазок.
– Не может быть. – Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда я распахнула дверь. – Кэм?
Он повернулся ко мне, криво усмехаясь. В руке он держал пакет с провизией.
– Короче, я проснулся часа в четыре утра и подумал, что не прочь поесть яиц. Но есть яйца с тобой гораздо вкуснее, чем с сестрой или отцом. К тому же моя мама испекла тыквенный хлеб. Я знаю, ты любишь.
Онемев от счастья, я отступила в сторону, пропуская его на кухню. В горле у меня пересохло, нижняя губа предательски дрожала. Тугой клубок, застрявший глубоко в груди, постепенно распутывался. В голове что-то щелкнуло, возвращая меня к реальности. Бог мой, я даже дверь не закрыла, как и не чувствовала холод, сковавший мои голые щиколотки. Я бросилась в коридор. Кэм как раз отошел от стойки, и я влетела прямо в него.