Марина пошла, поставила чайник, потом вернулась, и показала на мольберт.
— Ну как?
Определённый стиль у неё был. Она не старалась делать картины максимально реалистичными, похожими на фотографии. Марина отображала лучшие стороны, делала их яркими, узнаваемыми. Жека никогда не мог понять, где художники берут сюжеты для картин. Ведь это надо придумать, чтоб потом нарисовать. Вот кот на крыше, рядом с печной трубой. На фоне городских девятиэтажек. Кот, его синие глаза, и даже трубы с крышей яркие, цветные. На трубе бабочка сидит. А девятиэтажки изображены тёмными, серыми. Как будто в них живут усталые серые люди. Или Сахары с Венями. Что-то такое почудилось в картине. Была в ней скрытая мысль, и это делало её очень ценной. Жека подумал, что через годы такие картины могут стоить миллионы. Или вот картина — девушка у ручья в лесу. Очень яркая картина. В лесу вроде бы темно, но у деревьев светятся листья, светятся цветы. Девушка сидит у ручья, окунув босые ноги в воду, и смотрит на зрителя. И это выглядит так реально…
— Слушай, Маринка! У тебя огромный талант! — признался Жека. — Я даже не думал, что так классно можно рисовать.
— Правда? — улыбнулась довольная Марина. — Мне очень приятно, Жень. А родители говорят, фу как нехорошо. Рисовала бы то, что взаправду.
Потом пили чай, ели плюшки, и Жека наконец-то рассказал, с чем, собственно говоря, пришёл.
— Марин, помнишь, я тебе говорил про работу в кооперативе? Что мои друзья открывают свой кооператив?
— Помню-помню, и что там?— Марина посмотрела на Жеку, откусывая кусочек плюшки. И всё-таки, как сексуально она ела!
— Всё готово уже. Нам… Им нужна твоя консультация как специалиста. Давай съездим завтра с утра, посмотришь всё сама.
В комнате у Маринки неплохо. Уютно, чисто по девичьи. Эх, завалить бы её сейчас и помять, так ведь по делу пришёл. Да и батя рядом. Однако Марина сама закрыла дверь на задвижку, села рядом с Жекой, почти навалившись на него, стала целовать, сначала потихоньку, потом всё сильнее и сильнее. Жека рывком посадил её на колени, почувствовав приятное тепло нежного девичьего тела, расстегнул халатик, нащупал крупные груди, поласкал их. Потом поцеловал напрягшиеся соски. Марина часто задышала. Хорошо что батя телик смотрел.
Марина была очень хороша. И очень сексуальна и нежна. Одеваясь, ещё раз засосала Жеку.
— Какой ты классный! Во сколько приедешь завтра? Я с утра свободна, потом, после обеда, практика в техникуме.
Маринка чуть наклонила голову набок, и чуть лукаво глянула на него. Какая она всё-таки… Ух…
— С утра так с утра, — важно ответил Жека. — Я знаешь, чё вспомнил… Один грузин знакомый говорил — всэ дыла дэлай с утра. Потом рысторан с любовныц, потом рысторан с жына.
Маринка засмеялась, услышав, как Жека передразнивает Георгия, и снова поцеловала, обняв за плечи. Жека собрался уходить, как увидел новенький магнитофон «Вега- 235» на столе. Как-то не обратил внимание сначала.
— Хороший аппарат. Второй класс, — указал он, чтоб польстить Маринке.
Но веговские магнитолы и в самом деле считались крутыми. И купить их было практически невозможно, несмотря на высокую цену в 480 рублей. В обычных магазинах радиотоваров их просто никогда не было — всё разбирали по блату ещё на базах. Недавно в Н-ке открылся фирменный магазин новосибирского завода «Вега», и дали объявление, что при открытии будут записывать в очередь на право покупки веговских магнитол. Жека с Серым ходили, чтоб занять очередь, но перед открытием собралась огромная толпа в несколько сотен человек, и новенькую дверь магазина просто вынесли вместе с двумя мусорами, приставленными следить за порядком. Жека смотрел на толпу людей, ломящихся в магазин, и понял — ловить там нечего.
Позже, когда ажиотаж спал, пошли с Серым повторно позырить, чё там и как, но увы… Переносных магнитол не было. Как не было уже и записи на очередь. Свободно продавалась стационарная веговская техника. Двухкассетные деки, усилители, эквалайзеры, акустика, проигрыватели грампластинок. Причём не только веговские, но и «Одиссей», «Корвет», «Радиотехника», «Бриг». Однако цены на них были совсем не для советских людей. В среднем по штуке за компонент. Позже эту технику назовут «хай эндом» и «хай фай». Однако сейчас, она конечно, была доступна только исключительно богатым людям. Таким как Сахар. Тратить на аудиоаппаратуру 3000–4000 рублей даже сейчас для Жеки казалось слишком расточительным, несмотря на то, что нуждаться в деньгах он давно уже перестал. Да и куда всё это оставить? В свою комнатёнку? А… Пока и «Томь-303» сойдёт.