Плевались старые коммунисты, хихикали дети, быстро протаскиваемые за руку матерями, с интересом косилась молодёжь. Останавливались и начинали махать авоськами и костылями бабки в платочках и бежевых плащах, костеря и продавца, и всех, кто разрешил это непотребство, и Ельцина с Чубайсом до кучи.
Одна Сахариха реагировала показательно. Увидев искусственные члены, она начинала ржать, как ненормальная, показывая Жеке пальцем на них.
— Смотри! А вон тот с усиками. Ха-ха-ха! А тот вон чёрный как у негра! Ха-ха-ха! Вон тот бы попробовать!
Привыкшая без стеснения выражать свои чувства, не обращая внимания ни на кого, она смеялась так, что продавцу секс-шопа становилось неловко. Прохожие и сами начинали невольно улыбаться, услышав такое безудержное веселье. Одному Жеке было неловко.
— Свет... Ну ты чё? Пошли уже! — Жека дёргал подружку за рукав, стараясь оттащить её от источника веселья. Но это ему не удавалось с первой попытки.
— А вон на том даже вены видать! Ха-ха-ха!
Махнув рукой, Жека отошёл в сторону, принявшись разглядывать, что тут нового. А новое встречалось с каждым заходом сюда. Одни магазины пропадали, другие появлялись, особенно на первом этаже. Видеосалон, кафе, лавчонки — целый торгово-развлекательный центр! Справа, в конце коридора, и находилась лучшая студия звукозаписи. Писали там на чистые или БУшные кассеты. На прилавке лежала большая тетрадь, где от руки написан огромный список, что из музла есть в наличии. Глаза поломаешь, пока пролистаешь. А если ещё и несколько человек смотрят по очереди... Но Жека не это смотрел. Рядом, на столе, корешками вверх, лежало рядами огромное количество кассет. От российских до импортных. Российские стоили уже 50 рублей, а японские — от 80 до 100. Доллар стремительно шёл вверх, и продавцы повышали цены заранее, не желая торговать в убыток.
Через несколько минут в глазах начало рябить от мелкого шрифта на корешках кассет. Но всё-таки выбрал себе новые группы «Snap!» и «2 Unlimited», и последний альбом «Сектора Газа». Сахариха купила «Ace of Base».
— У нас девчонки говорили — классная группа, — уверяла она.
После сходили в кафе «Зодиак», в котором недавно сделали крутой ремонт и обновили интерьер. И если в «Универбыте» народу не протолкнуться, то здесь царили тишина, покой и медленная качественная музыка. Праздно пошататься и поглазеть в магазинах на недоступные вещи желающих было много, а вот оставить половину месячной зарплаты в кафе — нет.
Заказали салаты, мясо на гриле и бутылку белого вина. Пока ждали, пока принесут заказанное, осмотрелись. Интерьер и в самом деле крут. Окна прикрывали бордовые портьеры, отгораживая уютный мирок от неприглядной улицы. Красные стены разрисованы абстрактными белыми фигурами, что казалось, будто это картины каких-то авангардистов. Белая плитка пола чередовалась с красной. Столы белые, но стулья к ним с красной набивкой.
— Неплохо тут, — заметил Жека. — Вот на что надо ориентироваться, если открываешь заведение. Даже завидно стало. Вложились люди. В первую очередь, головой.
— Ты думаешь, кафе в Еловке хуже? — спросила Сахариха, поковыривая вилкой куриный салат.
— Не хуже, — не согласился Жека. — Оно другое. Мы сделали ставку на современность. На культуру обслуживания, широкое меню, качественные блюда. И это сыграло тогда, в то время. Потому что люди ничего лучше не видели, кроме совкового общепита. А сейчас есть из чего выбирать. Вот тебе живой пример.
— Есть из чего выбирать, если бы твоё кафе рядом с этим стояло, — заметила Сахариха. — И они были бы прямые конкуренты. А так... Конкурентов у тебя там нет в радиусе нескольких километров. Что переживать-то? Твоё заведение в первую очередь предназначено, чтоб кормить людей. И оно с этим прекрасно справляется. Не гноби себя понапрасну, Жекич.
— Сейчас мы открываем столовую в бирже, и я хочу уже сделать по-другому, чтобы людям запоминалось, — заметил Жека, подняв бокал с белым вином, и протянув над столом. — Чок-чок!
— Чоки-чоки! — рассмеялась Сахариха, и чуть слышно звякнула своим бокалом о Жекин. — За всё хорошее! И за твою столовую!
Жека смотрел на Светку и думал: «Вот сидит же нормально. Разговаривает вполне здраво, разумно, никаких закидонов. Почему не всегда так?»
Пообедав, вышли на улицу.
— Ну чё? К тебе или ко мне? — спросил Жека, и пожалел. Сейчас ведь скажет, пошли к тебе убираться.
Так и получилось.
— Конечно к тебе! — удивлённо ответила Сахариха, глянув на Жеку снизу вверх. — Убираться будем. Как можно жить в таком свинарнике? Вернее, ты будешь убираться. А я покажу как.