В этом доме была огромная столовая, где разместилось бы человека пятьдесят! И сделана она в средневековом стиле. Грубые камни стен закрывали гобелены с изображением рыцарских боёв и турниров. Пол каменный, выложен из больших плит, специально отёсанных с неровностями, под старину. По краям зала на палках стояли доспехи рыцарей с копьями, ну чисто живые. А может, там и находились живые люди? Может, у них работа такая?
Посреди зала тянулся длинный дубовый стол, накрытый белоснежной скатертью, на которой стояли вазы с цветами и разложены серебряные приборы. Место во главе стола принадлежало Сахару, как главе семейства, поэтому Жека со Светой расположились посередине, друг против друга, по этикету. Даже рядом не сели. Только успели расположиться на местах, как прислуга начала разносить блюда. Сегодня у сахаровского шеф-повара был день Европы, а точнее, её западной части. Фондю, фуагра, норвежский лосось с каперсами в вине. Дворецкий налил в бокалы красного вина, и поклонившись, встал у стены рядом с двумя официантами, зорко наблюдая за обедающими.
— Чё это они косятся на меня так? — спросил Жека, с аппетитом уплетая еду и попивая вино. — Я чё, необычный какой-то?
— Им непривычно, что ты не переоделся к обеду в смокинг, — объяснила Сахариха, разрезая серебряным ножом фуа гра.
— Ох, ешкин кот! — рассмеялся Жека, макая в фондю кусочек копчёного лосося. — Я чё, полный чемодан шмотья к вам везти должен был. Ну уж хрен вам! Стерпите! Где кстати, батя твой с мамкой?
— На службе, где ж ещё! — важно ответила Сахариха. — Вечером все вместе ужинать будем.
После обеда пошли погулять в парк возле дома. Немного походили по каменным дорожкам, разглядывая деревья, среди которых были все какие-то необычные, вроде липы или орешника. Потом сели на скамейку в теньке под обычной рябиной. Хорошо-то как… Погода установилась солнечная, теплая. Солнце играло через колышущиеся под слабым ветром листья, оставляя блики на земле и одежде.
— А как на учебу осенью будешь ездить? — спросил Жека у прижавшейся Сахарихи.
— Устроят заочное обучение, — усмехнулась Светка. — А на экзамены под охраной. Или диплом купят, а к нему должность. Тут все так живут.
— И тебе нравится это? — прямо спросил Жека.
— Нет. Не нравится. Но иного пути у меня не будет. По крайней мере, пока самостоятельно жить не буду. Так отец сказал. Да что я-то… Чем эта херня хуже или лучше Абрикосового? Ты лучше о себе расскажи. Как сам то? Как наши?
— Да как… — Жека помолчал. — Как всегда. И хорошо и плохо. Развиваемся. Растем. Новые предприятия открываем. Пусть небольшие, но зато свои. Деньги коплю, вывожу за границу. Наши деньги, Свет…
— Будь осторожен — отец сказал, большие планы у московских на ваши заводы. Будут брать силой.
— Это я и так знал, что всё достанется кому то надо! — с досадой согласился Жека. — Оттого я и делаю себе котлету на черный день.
— И большая котлета? — лукаво улыбнулась Сахариха.
— Нам с тобой хватит! — заверил Жека. — Не так как тут, конечно, но на хороший домик в Америке у моря хватит. Чтобы стоять вот так, обнявшись и встречать рассвет. Здорово же?
Жека обхватил Сахариху и поцеловал её. Потом пошли погуляли по парку, сыграли в гольф на выстриженной чуть не до земли площадке. Под конец прогулки погоняли мяч в теннис на корте у дома.
Усадьба поражала своей площадью, ухоженностью и приближенностью к западному образцу жизни. Как она могла появиться здесь всего за год со времени падения СССР? Или она уже была такой ещё при коммунистах и жил здесь какой-нибудь член ЦК, ездивший совкам по ушам о загнивании Запада? Как могли вообще советские люди прийти к такой роскоши⁈ Пусть даже высшие партийные функционеры? На эти вопросы у Жеки не было ответа. Он, конечно, и сам любил деньги, но такие дворцы никогда выстраивать не стал бы. Перед кем панты кидать-то? Перед нищей страной? Удручённо покачав головой, поплёлся вслед за Сахарихой на ужин.
Ужин у Сахара подавали, как английским лордам. Целая вереница слуг с подносами в руках стояла у входа в столовую залу. Во главе стола, как царь, восседал Сахар. Раньше-то были в нём барские замашки, а сейчас они расцвели пышным цветом во всю ивановскую. Авторитет сидел в кресле с высокой резной спинкой, потягивал вино из антикварного серебряного бокала и немигающим свинцовым взглядом смотрел на Жеку. Чисто, как вампир.
Елена Сергеевна и та изменилась. Стала более уверенной, жёсткой и твёрдой в суждениях. Занимала она в одном из министерств должность незаметную, но денежную. В целом их семейка смотрелась очень влиятельно. Но Жека-то знал, кто они на самом деле! Зэки! А сейчас они при власти. Впрочем, ему было пофиг.
— Как дела? Как бизнес? — вальяжно спросил Сахар, сложив руки на столе и уставившись на Жеку.
— Нормально, — пожал плечами тот. — Наверное, как у всех. Где плохо, а где хорошо. День на день не приходится. А у вас как?
— Прекрасно! — фальшиво улыбнулся Сахар. — Работаем на страну день и ночь.
Ужин получился тягостный. Жека чувствовал, что ему здесь не рады, несмотря на то, что он довольно успешный бизнесмен. И дело даже не в деньгах. Сейчас Жека стал для Сахара напоминанием о той, прошлой уголовной жизни, которую они старались забыть и даже вытравить из себя, чтобы ничего не напоминало о застое, перестройке, уголовщине и трупах, которыми от них нет-нет да попахивало. Впрочем, Жека и сам хотел от них откреститься и свалить подальше. Теперь он понял, что ему по-настоящему нужно — заполучить комбинат и тут же продать его подороже. И бежать подальше. Рабочая виза в Германию у него была, а там, распоряжаясь всеми деньгами, можно с Сахарихой уехать куда хочешь, где его не достанут лапы мафии. Вот только хочет ли этого сама Светка? Сахариха постоянно, ещё с Абрикосового, жаловалась на притеснения родителей и несвободу, но конкретно не говорила, что, мол, любимый, давай свалим подальше. Похоже, привыкла или даже стало нравиться.
Три дня гостил Жека у Сахара. Навидался всякого. Насмотрелся, как живёт элита общества, в которую влез Сахар. И окончательно понял только одно: так жить он бы не хотел… Слишком прост он был для такой жизни. Многодетное бедное происхождение не отпускало до сих пор. Как говорится, со свиным рылом неча лезть в калашный ряд…
Напоследок, перед расставанием всё-таки спросил у Светки прямо, чего она хочет.
— Тебя хочу! — слегка поддатая Сахариха повисла на Жеке, и полезла целоваться накрашенными губами, но через мгновение посерьезнела и тихо прошептала на ухо. — Забери меня отсюда. Хоть куда.
Пока ехал в аэропорт на вызванном такси, думал. Хоть куда — это только за границу, обратно в Сибирь не получится. Сахар достанет и там. Как поступить? Конечно, здесь придется оставить многое, за что бился и убивал людей. Оставить друзей. Всех оставить, кто его знал. Распрощаться с прежней жизнью. Но, к сожалению, иного выхода не просматривается…
Глава 24
Начало приватизации комбината
С середины лета 1992 года в прессе всё чаще стали появляться материалы о приватизации, в которых матёрые политики и экономисты вещали о том, что приватизация необходима и крайне желательна для нашего общества. Людей государство держало за лохов, расписывая, как хорошо будет, если вместо государственного собственника появится частный, который, дескать, будет эффективно ухаживать и следить за предприятием и обеспечивать его развитие. То, что появится толпа красных директоров-временщиков, которые кинут подчинённых, даже предположить было невозможно — люди привыкли верить всему, о чём вещают с экрана.
В июле 1992 года из Москвы, из Министерства финансов, пришла директива о начале преобразования металлургического комбината имени Владимира Ильича Ленина в акционерное общество с дальнейшей раздачей акций членам трудового коллектива. Таким образом, государство осуществляло переход от социалистической экономики к рыночной, где трудящийся будет и собственником предприятия. То, каким собственником будет рабочий, Жека понял по акционированию строительного управления, когда работяги сбросили акции ему за гроши. Поэтому с ухмылкой слушал телевизионные витийствования прохиндеев.