В пассажирском поезде ездил только два раза, да и то ещё в юности, поэтому сначала с любопытством смотрел в окно. Попутчик, молчаливый мужик лет пятидесяти, обложился газетами и журналами, всю дорогу читал, не обращая внимания на Жеку. Через трое суток, видя в окно бесконечные поля, леса и реки, слыша стук колёс по стыкам, гудки локомотивов и ряды вагонов, Жека думал, что всю жизнь провёл в дороге. Наскоро купленная на вокзале книга в мягкой обложке, что-то из Гарри Гаррисона, быстро надоела, и спустя какое-то время бросил её в вещевой рундук. Потом просто сидел на полке и молчал, глядя на бескрайние просторы России и думая о разном. О том, что велика родная страна, да не нашлось вот для него тёплого местечка. Уезжал в никуда, бросив свою семью, которой давно стал не нужен, бросив друзей, чтоб не навлекать на них беду, бросив любимые дела, за которые бывало и ночами не спал. Печально, чего уж греха таить. Уезжал с тяжёлым сердцем, в никуда.
Но иногда сквозь тяжесть на душе проскальзывал и лучик света. Сделал всё, как хотел. Упрямо, по сибирски. И остался только последний шажок до цели. Но шажок предстоял трудный — вырвать Сахариху из её дома и вывезти за границу по поддельному паспорту. По нему ей было восемнадцать. И согласие родителей уже не требовалось.
Москва встретила тёплой для ноября погодой и солнцем. И люди одеты вполне ещё по-осеннему. В Сибири уже вовсю гуляли холода, дул порывистый ветер, раскачивая голые кривые ветви деревьев, сыпал первый колючий снег. Здесь зима припозднилась.
Поехал по привычке в «Космос», где снял неплохой «люкс» на четвёртом этаже. По-быстрому приняв душ, решил сходить в гостиничный ресторан — за трое суток соскучился по нормальной человеческой еде. Одел купленные в фойе джинсы, обычный финский свитер с оленями и тёплую джинсовую куртку, посмотрел в зеркало. Обычный парень при деньгах, не бандит и не крутой. Дипломат взял с собой на всякий пожарный, не доверяя гостиничному персоналу.
В ресторане заказал простецкие, русские блюда, словно предвидя, что не скоро такое попробует: ботвинью, говядину по-строгановски, громадный беляш из ягнёнка и клюквенный морс. Обошёлся без спиртного: ясная голова была нужна как никогда. После ужина вернулся в номер, завалился в кровать и уснул до утра.
Встав рано утром, стал думать о самой сложной части плана — как вытянуть Светку из России. Решил купить пока билет до Киева, а там видно будет. Возможно, на месте удастся купить туристическую путёвку в Польшу или Чехословакию, а там и до Германии рукой подать. У самого-то была рабочая виза, но вот Сахариха… Впрочем, был и на этот случай план.
Пока же предстояло найти подружку в МГУ. Но как отыскать её в таком громадном учебном заведении? Оставалось только приехать пораньше, а если не получиться, понадеяться как и всегда, на деньги, благо их полный чемодан.
У гостиницы стоял один одинокий бомбила — остальные или ещё дрыхли, или разъехались по заказам. Дедок на шестёрке, мирно дремавший, откинувшись на подголовник, резко прервал полусон, когда Жека постучал в стекло.
— До МГУ поехали, до экономического факультета на Вернадского? — спросил Жека и потряс тысячной бумажкой.
— Поехали! — согласился бомбила и открыл дверь. — На учёбу? А что так рано? Все спят ещё.
— На учёбу! — соврал Жека. — Да я из Владика родом. У нас там уже день вовсю. Всё не могу привыкнуть к вашему времени.
— Из Владика? — оживился дед. — И как там у вас? Говорят, под китайца ложиться хотите?
— Да нормально у нас, — рассмеялся Жека. — Всё, как и всегда — красная рыба, красная икра, и много праворулек из Японии.
— А вот это тема! — оживился дед. — И как там по цене?
— Цена на японок всегда примерно одинаковая, — с уверенностью сказал Жека. — Пятилетняя легковушка как наша новая девятка.
— И стоит её такую брать? — засмеялся дед. — Из-под жопы японца.
— Так там на тачке чего только нет! — спорил Жека, как бывалый знающий водила. — И коробка автомат, и кондиционер, и абс-ка. Зря ты так. Единственное, руль правый, но и к нему люди привыкают.
Пока спорили, не заметили, как доехали до здания экономического. Народу у него ещё не было. Но по времени, уже скоро должны подходить.
— Спасибо, отец! — Жека сунул деду тысячную купюру и вышел из машины.
Москва просыпалась. По Вернадского ехало уже порядком машин. Жека огляделся по сторонам и пошёл ко входу. Снаружи маячить не следовало — наверняка Сахариху привезут с амбалами. Войдя внутрь, дал охраннику у турникета пару тысяч, попросившись сходить поссать и погреться, не местный мол, рано приехал.
— Сиди, — флегматично сказал охранник, жирный мужик в пятнистой афганке. — Туалет там, по коридору. Только по корпусу не шатайся. И когда пары начнутся, иди нахер отсюда.
Жека нашёл туалет, потом прошёл на лавочку в вестибюле, на которую указал жирный и приземлился там. Минут через двадцать захлопали громадные деревянные двери с бронзовыми ручками, и студенты стали понемногу идти на учёбу.
Сахариху заметил случайно, когда поток студентов стал более плотным. Любимая гордо вышагивала в норковом манто, красиво перебирая длинными ногами в брюках и цокая шпильками по плитам пола. Светлые волосы рассыпаны по плечам. И тут словно какая-то искра притяжения пробежала между ними. Вот и не верь потом в чудеса… Сахариха подняла взгляд и посмотрела на Жеку. Её красивые глаза округлились от удивления, и Жека забоялся, что сейчас крикнет что-нибудь типа «Жекааа». Но нет. Взгляд её остался серьёзным. Едва махнув рукой, она показала ему следовать за собой.
Зашли в какой-то закуток-аппендикс в коридоре, в котором технички хранили вёдра и тряпки, и там Сахариха дала волю чувствам… Хлопнув Жеку по щеке. Правда, не сильно, скорее любя.
— Женька! Дурачок! Ты что натворил??? Не, ты что натворил? За тебя награду объявили. В Н-ке мусора трясут всех, кто тебя знал, где ты, с кем ты, — злобно нахмурилась Сахариха. — Да ты знаешь…
Не успела она продолжить, как Жека схватил её в охапку, не обращая внимание на возмущённый писк, и крепко засосал ароматный ротик, как когда-то давно, когда они вдвоём, по-дворовому, шатались по подъездам. Сейчас это время казалось таким безумно далёким и прекрасным…
— Я за тобой, — заявил Жека, отпустив подружку. — Всё. Время пришло.
— И… Куда? — неуверенно спросила Сахариха, по-детски вытерев губы нежной ладошкой. — Прямо вот так, сразу?
— Вот так сразу! — согласился Жека, доставая паспорта и протягивая их ей. — Вот новые ксивы. Сначала дёрнем на Украину, оттуда в Польшу, а дальше в Германию.
— А это куда? — Сахариха показала сумку с учебниками. — У меня там и бабло и ксивы.
— Ксивы выброси! — сказал Жека. — Ты сейчас Сольцова Светлана Андреевна. Уроженка города Рубцовск Алтайского края. Держи паспорта.
— Сольцова? — возмутилась Сахариха. — Это какая сука так угорела???
— Графин паспорта делал, — невозмутимо сказал Жека. — Все документы белые. Сделаны за хорошие бабки в мусарне. Так что бери и пошли. Потом сменишь, если захочешь.
— Ладно, — согласилась Сахариха. — Чё делаем?
— Выйди на улицу одна, пройди метров сто от входа, я следом пойду. Наверняка твой отец отсюда искать будет. Нас не должны видеть вместе. Потом… В Домодедово и на утренний рейс до Киева. А там… А там всё будет хорошо. Пошли.
Жека снова поцеловал подружку и подтолкнул её к двери из подсобки.
Позже, сидя в самолёте, начинающем разгон, подумал: «Ну вот и всё. Назад дороги нет». Рядом сидела спокойная Сахариха и листала глянцевый журнал. И будущая жизнь казалась такой счастливой и безмятежной…
Но так ли это? Вопрос оставался открытым…
Финал.
Конец и тома, и цикла. Жека исполнил свою мечту так же, как и Светка. Но это не конец. В июле стартует новый цикл с нашими героями с многоговорящим названием «Русская мафия за границей». Название первого тома пока не придумано. Возможно, просто «Эмигрант». Или «Евген». Или «Соловей».
Спасибо, что читали. Всё только начинается.