Сахарихе брат купил байкерскую кожаную куртку-косуху, сделанную в Америке. Сахариха гордо показывала этикетку «Made in USА», сколько стоит, предусмотрительно промолчала, намекнув, что ДОРОГО. А ещё у неё были редкие чёрные джинсы, да ещё не модные тогда мешковатые пирамиды, а обтягивающего фасона стрейч. Её стройные красивые ноги видать было за километр. Белокурые волосы стянуты налобным платком, от глаз идут длинные чёрные стрелки, на руках перчатки без кончиков пальцев — митенки. Облик у ней был очень дорогой. Настолько дорогой и стильный, что казалось, в народы вышла какая-то рок-звезда, причём даже не советская, а заграничная. Пока Сахариха гордо шествовала, вышагивая по асфальту в высоких чёрных Адидасах, на неё казалось, весь город уставился.
Пуща тоже обзавелась кожей, попроще, турецкой, но зато крутого малинового цвета, из очень тонкого нубука, почти как ткань. В музыке она тащилась по набиравшему уже силу хип-хопу и техно, в звукозаписях записывала только зарубежку, причём выспрашивала самые современные стили. Эпоха диско заканчивалась.
— Надо жить в 90-х, а не 80-х, — смеялась она, пританцовывая нечто вида брейк-данса, только поживее. Таких зажигательных тёлок одна на миллион. Славян сильно привязался к ней, и уже не представлял как таскаться по району в одиночестве.
Пришёл со своей подружкой и Митяй. И была она под стать ему — что называется, нашёл под себя. Звали её Антонина, и была она из алтайской женской рэгбийной команды «Коммунальщик», созданной в 1989 году, год назад. До этого занималась в Н-е хоккеем на траве, но захотела более силового спорта, и переехала туда. Была она девушка сильная, рослая, и самостоятельная. И старше Митяя на пару лет. Несмотря на крупное телосложение, имела накачанную спортивную женскую фигуру с крупными грудями и миловидное лицо.
— Тоня, — по-мужски крепко поздоровалась она со всеми, в том числе и с девочками.
— Ты всегда за руку здороваешься? — неодобрительно спросила Сахариха, старавшаяся вообще лишний раз не дотрагиваться ни до чего.
— Спортивная привычка, — небрежно бросила Тоня. — У нас так принято. Это знак дружбы и доверия.
Сахариха хотела в ответ бросить что-то язвительное, но не нашлась, что сказать, да и Жека слегка пихнул, зная, какая Сахариха язва. Пошарились по парку, пока было время, сходили на Вечный огонь. Постояли, молча посмотрели, пошли дальше. Хоть и гуляли по центру, никто из шпаны на гоп-стоп взять не рискнул — уже было видно, что парни эти и девушки непростые. Уважаемые. По одежде, по уверенному поведению, по разговору.
Проходили мимо колбасного магазина, и Митяй толкнул Жеку локтем — у входа на картонке, рядом с мусорной урной сидел слепой Намас — врачам пришлось удалить повреждённые глаза. Бывшая гроза района выглядел жалким и опустившимся, протягивая руку с зажатой баночкой от майонеза за подаянием. Неисправляемый ничем след оставил на нём ночной наезд на Жеку.
— Идите! Я догоню! — бросил Жека друганам, подошёл к Намасу, и бросил в баночку мятый жёлтый рубль.
— Ну что, сука, помнишь меня?
Намас дёрнулся, как будто вспомнил что-то, и попробовал закричать, но не смог — зубы его были выбиты нынешними собутыльниками, и вместо крика вышло что-то тихо-шепелявое. Скатился он быстро. За полгода.
— Видал? — ухмыльнулся Митяй. — Чё ты ему?
— Рубль кинул. На пропитание.
Дошли до кинотеатра, немного постояли, купили билеты, и как примерные молодые люди пошли, посидели в кафетерии, пробуя заварные пирожные и кексы. Потом посмотрели боевик «Фанат-2», немного погуляли по вечернему городу, и как примерные советские молодые люди разошлись по домам ещё до 10 часов вечера.
Рабочее утро Жеки началось с посещения директорского кабинета. Он конечно, ожидал чего-то подобного, ведь по сути, решил свою проблему в стиле мафии, прибегнув к помощи Сахара.
— Это конечно приватный разговор, — предупредил директор, от неудобности момента смотря в сторону, на портрет Горбачёва. — Но я должен спросить, откуда ты знаешь Романа Александровича? И какие у вас... взаимоотношения, скажем так...
Директор струхнул, что Жека может обладать большим весом в группировке Сахара, и желал узнать, что ему ждать от своего слесаря по рмонту пищевого оборудования. Ведь он оказался совсем не простым, каким казался на первый взгляд.
— Да какие взаимоотношения... обычные, — пожал плечами Жека. — Соседи по дому, по району. Ну... Ещё я с сестрой его дружу.
Жека решил не врать. Пусть как будет, так будет. Врать, что они друзья с Сахаром, не стоило — директор за картами может спросить, кто этот странный паренёк на фабрике с такими высокими знакомствами.