Маринка собралась возмутиться, но Петр Александрович улыбнулся, и она поняла, что он шутит.
— Не пристает. Мы с ним… э-э… друзья.
— Не хотел бы я, чтобы Антонио дружил с моей женой, — сказал Чалый и закашлялся.
Маринка отвела глаза. Говорить о жене сейчас явно не стоило. Петр Александрович продолжал как ни в чем не бывало:
— Но насчет Антонио можешь не беспокоиться. В своем деле он профессионал.
— Я не сомневаюсь. Но что будет, когда она в него влюбится? — вырвалось у Маринки.
— Что будет? Еще одна счастливая женщина.
— Ничего себе счастье. Он же просто играет роль!
— Не играет, а работает, — поправил Петр Александрович. — И неплохую зарплату получает, между прочим. Если у него все получится, клиенты валом повалят. Может, и для меня со временем прибыль нарисуется.
— Ты только о деньгах думаешь! — в сердцах бросила Маринка.
Сказала и сама испугалась. Ведь знает, что это неправда. Сколько раз убеждалась в бескорыстии Петра Александровича и восхищалась, так кто же ее за язык тянул?
— Думай сама. Пока на корпорации я немало денег теряю, — флегматично заявил Петр Александрович.
Маринке стало стыдно.
— Знаешь, если честно, я вообще ничего не понимаю. Корпорация нужна Антону, Гале, Денису… даже мне… мы все получаем зарплату и… вроде как работаем…
Уголки губ Чалого дрогнули, но он промолчал.
— А тебе это все зачем? — спросила она наконец, смущаясь и из-за своей прямоты, и из-за того, что Петра Александровича приходится называть на «ты».
— Ох, Мариша, если бы я знал ответы на все вопросы… — Чалый закинул руки за голову и с любопытством разглядывал девушку. — Завидую я тебе. Молодая, красивая, все тебе интересно. Живется тебе весело, легко, учиться хочется, новое узнавать. А у меня все иначе. Да, у меня есть бизнес, и определенные средства, и дом, и машины. В финансовом плане все в порядке, не жалуюсь. Но только жить становится скучно. Понимаешь, Мариночка? Скучно. Конкурентов мало, все они несерьезные, компания процветает, все, что хотел, я уже купил — и себе, и семье… Что дальше?
— А дети?
Неудобно было Маринке спрашивать о детях, но выбора не было.
— Что дети? — Петр Александрович пожал плечами. — Растут и растут. Ими мать занимается, а у меня времени на них особо нет. Должен стоять у руля компании. Вот и получается, что мне и тридцати трех нет, а по внутреннему ощущению я глубокий старик… Я позову, если будет нужно.
Последнее относилось к хорошенькой официантке, которая чуяла выгодного клиента и вертелась около стола. Петр Александрович сам разлил остатки вина по бокалам.
— Так что, Мариночка, не дай бог тебе узнать, что такое скука! — воскликнул он и звякнул своим бокалом о Маринкин. — За вечную молодость и любопытство!
Она задумчиво отпила глоток.
— Значит, корпорация для тебя в некотором роде развлечение?
— Самое настоящее развлечение, — рассмеялся Петр Александрович. — Жаль только, что я сам не могу вместе с вами поработать. Эх, я ту бабенку не хуже Антонио раскрутил бы. Даже лучше. Женщины сразу чувствуют, когда за мужиком реальная сила стоит. Но, увы, времени нет. Да и светиться не имею права. Так что тебе сказочно повезло. Ты непосредственно участвуешь в игре.
Маринка вспомнила бесконечное раскладывание пасьянсов и невесело усмехнулась. Ничего себе везение.
— Но ведь рано или поздно все надоедает, — сказала она.
— К сожалению.
— И что будет с нами, когда тебе надоест корпорация?
Что будет со мной, когда тебе надоем я? — казалось, спрашивал ее строгий взгляд.
— Какие серьезные мысли, — засмеялся Чалый. — Слишком серьезные для такой красивой девушки.
Он потянулся к Маринке и взял ее руку в свои.
— Давай не будем говорить сегодня о работе, хорошо? Не хочется портить чудесный вечер.
До сих пор он никогда так с ней не разговаривал. Обычно выбирал шутливый, покровительственный тон, из-за которого Маринке было так трудно называть его на «ты». Ни разу она не слышала, чтобы его голос зазвенел от страсти. И вот сегодня свершилось чудо. Он смотрел на нее так, как смотрят влюбленные мужчины, с жадной надеждой и мольбой, которая способна тронуть самое твердокаменное сердце, и за это Маринка была готова простить ему все на свете. Невнимание и цинизм, расчет и холодность… Что бы там Петр Александрович ни утверждал насчет скуки и пресыщенности, когда в арсенале мужчины есть такие взгляды, он еще не окончательно потерял вкус к жизни!