Да, будет больше вопросов от стражи о том, как это так вышло, что мы пришлёпали на ночь глядя на своих двоих по зимней дороге, но всегда можно сказать, что возница, собака такая, вспомнил, что не выключил дома утюг, и высадил нас посреди дороги.
Почему я вообще уделял внимание таким заморочкам? Ответ был прост. Лионеллиан, перед тем как отпустить меня, дала пару напутственных советов. Одним из них была рекомендация не передвигаться по городу под воздействием «Ложного несуществования», это же касалось и скрытных полётов на низкой высоте.
Так как город был полон магов, безумных изобретателей и всевозможных прохиндеев, в Университарии царило множество ограничений на применение магии и артефактов, которыми часто пользовались для злого умысла. Амулет для отвода глаз был как раз из их числа. Практически у каждого стражника в городе имелся оберег, сигнализирующий о применении поблизости магии воздействия на разум: вроде того, что был у спалившего мой кабинет волчары — и применение такого артефакта внутри городских стен гарантированно поставило бы на уши всю местную стражу.
И, по заверениям Лион, даже если после использования я спрячу амулет в Хранилище, стража отыщет меня очень быстро. А лишние хлопоты мне, само собой, вообще не сдались. Испортят всю экскурсию. Так что войти в Университарий стоило предельно честно и законно. Лаграшо туристо! Облико морале!
Мои расчёты оказались почти идеальными. К моменту, когда солнце начало постепенно приближаться к закату, на северном горизонте показалась тёмная нить. Нить быстро начала набирать ширину и вскоре обрела очертания внушительных городских стен, позади которых возвышалась широкая и массивная башня, усеянная множеством окон. Точнее, Башня. Насколько мне было известно, сердце Университария и главный оплот магов являлось единственным зданием подобной высоты на всю округу. А до недавних пор ещё и высочайшим зданием во всём Тельваре. Но, кажется, отныне на этом троне восседала моя Цитадель. По крайней мере, в такой оценке сходились сторонние наблюдатели. Точных замеров, само собой, никто не делал.
По мере приближения, пятна зданий, накрытые снежными шапками, начали приобретать различимые детали, открывая взгляду панораму пёстрых кварталов, усыпанных большим количеством башенок и острых шпилей, и обширных заснеженных садов, полных вечнозелеными деревьями.
Постепенно становились видны площади, на которых, казалось, было не протолкнуться от количества народа, стремящегося попасть под навесы многочисленных лавок. Жизнь в городе явно кипела. Примерное расположение самых крупных площадей, на которых, как мне казалось, велась основная торговля, я постарался запомнить. Мне было крайне любопытно, какие товары и диковинки могут предложить местные рынки. Можно ли отыскать там редкие артефакты? Полезные ингредиенты? Я понятия не имел, какие ингредиенты могут стать для меня полезными, но был уверен, что сразу это пойму, когда их увижу.
Когда до Университария оставалось всего-ничего, я пошёл на сближение с Азарат и предложил ей для приземления удобную прогалину недалеко от нас, скрывавшуюся от любопытных глаз за стройными, словно под линейку, рядами деревьев, что наводило на мысли о рукотворном насаждении.
Прогалина была далековато от города и тракта, зато истинная форма драконессы не вызовет особого ажиотажа. Оттуда я подброшу нас к дороге на каменной платформе, а потом будет видно по ситуации. Судя по тому, что я видел отсюда на тракте, имелись неплохие шансы доехать до Университария на повозке. В худшем случае, доберёмся пешком где-то за час.
Азарат с моим планом согласилась и, недолго думая, ухнула вниз, сложив крылья. Мне оставалось лишь присвистнуть и рвануть следом. Дальше всё прошло согласно плану.
Под прикрытием взметённого снега мы покинули место посадки на моём землеборде и, пользуясь прикрытием лесополосы, покатили к тракту. По пути я сообразил, что деревья тут высадили именно из-за него, чтобы лесные шеренги оберегали важную дорогу от чересчур обильных снежных наносов.
Метров за сто до обочины мы спешились, я достал из закромов свои синие очки и натянул на голову глубокий капюшон, густой мех которого сразу же начал щекотать щёки.
— Что скажешь, как я? — поинтересовался я у единственной свидетельницы своего «преображения».