Даня молча проследовала за Глебом. Она ощутила на себе взгляд Якова и, посмотрев в ответ, заметила, с какой неприкрытой досадой он косится на Левина.
«Ты мешаешь», – недвусмысленно сообщали светло-зеленые глаза.
Вот только Глеб и не думал это замечать. Или нарочно игнорировал племянника.
«Ну и хорошо, – решила Даня. – Не хочу я никаких разговоров наедине. Устала. Слишком много эмоций на одну незрелую меня».
– Я отвезу вас домой. – Глеб открыл для Дани входную дверь.
– Владислав может ее отвезти. – Прошедший первым Яков резко развернулся и встал в проеме.
Даня остановилась. Как-то слишком неожиданно она оказалась в окружении. Впереди препятствие, и сзади перекрыли пути к отступлению. И руки как назло еле двигаются, и добротных тумаков ими не отвесить.
– Владислав отвезет тебя, – терпеливо пояснил Глеб. – И Шушу.
– И ее тоже.
«Что за детский сад!»
– Я поеду с Глебом. – Едва сказав это, Даня чуть не взвыла. Зачем она назвала его просто по имени? Это прозвучало слишком интимно!
Глаза Якова вспыхнули злобой. Он опустил подбородок, позволяя распушившимся волосам наполовину прикрыть лицо. При этом он безотрывно смотрел вперед – снизу вверх, как прижавшийся к земле хищник, готовый броситься на приглянувшуюся жертву.
Маленький хищник.
– Ты мешаешь, Яков, – спокойным тоном отметил Глеб.
Это была последняя капля. Нарочно он, что ли? Даже Даня ощутила что-то похожее на злость. Умеет же из себя вывести этот Левин!
– Ты… – Шипение, достойное хора рассерженных змей. Яков сделал шаг вперед, не особо озаботясь тем, что на его пути стояла Даня.
Стиснув зубы, Даня тоже шагнула навстречу и, картинно дернувшись, завалилась прямо на Якова.
– Что-то меня зашатало, – заохав, выдала она и обвила его шею руками.
Старательно делая вид, что ее ноги то и дело подкашиваются, Даня, терпя небольшую боль от трения ткани плаща о раны, прижалась к Якову и напористо дернулась, вдавливая мальчишку в стеклянные двери. Створка распахнулась на максимум, и они едва не вывались наружу. На секунду она и правда ощутила слабость и стала сползать вниз. Но Яков вовремя вцепился в ее руки, а Левин сзади поддержал за талию.
– Б-б-бо-о-ольно! – прошипела Даня, яростно боднув Якова головой в правую щеку. Правда легонько. – Руки не трога-а-ай!
Ошарашенное выражение на лице Якова на мгновение сменилось испуганным, а потом столь же быстро решительным. Он хотел переместить ладони на ее талию, но там уже расположились руки Глеба.
Даня ощутила, как вздымается грудь Якова, сопровождая движение особо глубоким вдохом.
– Отпустите, – пробормотала она, чуть поворачиваясь в сторону Глеба. – Там тоже больно.
– Прошу прощения. – Левин немедленно убрал руки.
А Даня на секунду прильнула к Якову и боднула его головой еще раз, мстительно надеясь, что ее слипшиеся от пота и крови волосы ткнулись ему и в нос, и в щеки, и в глаза, – везде, куда только могли достать. А потом, оттолкнувшись от груди мальчишки, устало заковыляла прочь.
Ей очень хотелось спать. Она уже подзабыла о том, что не успела толком отдохнуть ночью.
«Хочу уволиться», – мелькнула в голове вялая мысль.
* * *
Или спектакль, разыгранный Даней, оказался кстати, и лишних проблем удалось избежать, или вмешались высшие силы. Но Яков так и не психанул. А под конец даже позволил подоспевшим к спортивному комплексу Шушу и Владиславу усадить себя в автомобиль.
«И чего он вскипел? – Даня повертелась на сиденье автомобиля Левина, стараясь подыскать позу, которая наименее тревожила бы ее раны. – Хотя все с ним понятно, хочет наорать на меня. Секреты его раскрыла, тайные места выдала, спалила их встречи с Региной. У Якова уже есть с десяток причин меня ненавидеть».
– Как вы себя чувствуете? – Глеб старался особо не разгоняться и не перестраиваться туда-сюда, чтобы не трясти своего болезненного пассажира лишний раз.