– Такой шампунь моим волосам не подходит. – Яков ослабил хватку, и бутыль скатилась на покрывало. Цветное содержимое загадочно булькнуло.
– А что ты хочешь от круглосуточного? Выбор там не особо велик. – Успевшая слегка остыть в такси Даня вновь ощутила прилив раздражения. – Ты вообще знаешь хоть какие-нибудь слова благодарности, а?
– От шампуня с такими компонентами в составе секутся концы.
«Спокуха, Шацкая. Дездемону сегодня не душим».
Пробурчав что-то нечленораздельное напоследок, Даня потопала в ванную. Вымыла руки, оценила себя в зеркале. Видок – ужас из ада. Из импровизированной прически торчат волосы, палантин обвязан вокруг тела, как погребальные тряпки, кое-где белеют повязки. Тушь потекла и застыла комочками в уголках глаз. Помада наполовину съедена. Про усталость и болезненный вид и упоминать не стоит.
В комнате Яков все также сидел на кровати. Даже позу не поменял. Только шампунь водрузил на прикроватную тумбочку.
– Где информация по проекту? – сухо спросила Даня.
Взяв с дивана папку и одну из пухлых декоративных подушек, девушка присела на пол, прижавшись спиной к кровати. Примерно через минуту она услышала за собой тихое шевеление, а потом Яков приютился на краешке. Прилег на живот, уткнувшись лбом в плечо Дани.
«Ластится? – Даня слишком утомилась, чтобы удивляться. Даже сил дернуть плечом не было. А может, она просто не хотела лишаться той толики тепла, что перетекала в нее от прикосновения разгоряченного мальчишечьего лба. – Не припомню, чтобы у нас были такие отношения».
Она с усилием вглядывалась в текст описания проекта, но внимание то и дело возвращалось к теплому прикосновению. Яков тоже не спешил отстраняться.
– Как себя чувствуешь? – тихо кашлянув, спросила Даня.
– М? – Мальчишка даже не пошевелился.
– Ничего не болит? Ты ведь тоже на лед грохнулся.
– Ты смягчила удар. – Он чуть повернул голову к ее лицу, мягкие локоны пощекотали оголенное плечо и коснулись девичьей щеки.
– Чудно. – Даня втянула щеки и слегка прикусила внутреннюю их сторону. – Так и буду везде представляться. «Здравствуйте. Я – подушка безопасности для принцесс».
Яков что-то недовольно пробурчал. Все его ворчание ушло в покрывало.
– Лады, – не растерялась Даня. – Тогда я – подушка безопасности только для одной-единственной Принцессы Якова Левицкого.
Бубнящий клубочек около ее плеча замер. Даня тоже не шевелилась. Где-то далеко слышались голоса не торопящихся отойти ко сну постояльцев, с улицы изредка доносились вялые автомобильные гудки.
Руки крепче сжали плотную обложку папки. Даня напряглась, почувствовав, как сзади по ее шее чуть ниже забранных волос прошлись чужие пальцы. Яков пару раз «царапнул» шею – без ногтей, кончиками пальцев, будто притомившийся после игр котенок, лениво цепляющий сунутый под нос фантик на веревочке.
– Я видела сообщение. – Устав удерживать папку на весу, Даня позволила ей опуститься на колени. – Кто этот Зиро?
– Невежливо читать чужие сообщения. – Странно, Яков, ранее весьма эмоционально воспринявший послание от Зиро и чуть не покалечивший себя из-за него, ныне воспринял упоминание о нем спокойно. Ни всплеска раздражения, ни злости – ничего. Только перестал мучить ее шею, да боднул ее спину макушкой. Да так и остался лежать.
– Сам виноват. – Дане очень хотелось оглянуться, но она терпела. – Растеряша. Мобильный посеял, а теперь еще права качать удумал.
В ответ Яков потянул ее за прядку, выбившуюся из прически. Легонько.
– Так кто он? Зиро?
– Никто. – Голос мальчишки стал звучать приглушенно. Он зарылся носом в покрывало.
– В общем, смысл и правда заложен в слове. «Зиро» – «ноль». Ничто. Никто. Ничего из себя не представляет. Тогда зачем так убиваться из-за его писулек?
– Я не убивался.
– Убивался. И убился бы, если бы не твоя подушка безопасности. А ну-ка, кто скажет доброй тетеньке «спасибки»?
«Бур-бур-бур», – покрывало послушно передало непонятное послание.
– Добрая тетенька не слышит. Дублируем попытку. – Усмехнувшись, Даня повернула голову.