– С чего ты вообще вдруг добрым стал?!
– Без меня ты тут проторчишь еще часа два. И ни фига нормально ничего не сделаешь. Сказал же, кончай трепыхаться.
Рука Якова легла на ее плечо.
Даня вся сжалась и как-то незаметно съехала по пуфику, выставив ноги еще дальше.
– С таким лицом только головы проламывать, – сообщила Даня, демонстративно дергая плечом, чтобы сбросить руку мальчишки.
– Улыбаться как-то не тянет. Ты меня выбесила. Если я что-то говорю, слушайся!
– Да ну? Типа «о да, мой повелитель»? Да иди ты, Принцесса! А точнее, пшел на фиг, мой повелитель!
Даня задергалась с новой силой. Размахивала преимущественно ногами. Яков, издав что-то среднее между рычанием и гневным пыхтением, шагнул вперед. А в следующий миг, изловчившись, подпрыгнул и уселся прямо на девичьи колени.
От неожиданности Даня даже трепыхаться перестала.
– Ты на меня сел? – Поверить было сложно даже после того, как ее нос уткнулся в грудь Якова.
– Просто не шевелись. – Он потянулся к смесителю, сильнее вжав Даню в наружную стенку ванны.
Обреченно вздохнув, Даня обессилено откинула голову назад.
– А ты и правда легкий, – еле ворочая языком, заметила она. – Никакой мышечной массы.
– Оскорбить хочешь? – Яков хмуро уставился на нее. И как-то слишком быстро отвел взгляд. – Есть у меня мышечная масса.
– Где? На языке?
На волосы полилась ледяная вода. Мгновенная месть.
Даня, моментально проснувшись, подскочила на пуфике. Точнее, хотела подскочить. Помешал сидящий на ней Яков. Его напрягшиеся ноги так сильно вжались по бокам в ее бедра, что она едва могла пошевелиться.
– Ты, наверное, забыла. – Яков отвел хлещущую воду подальше от ее головы, зато придвинулся сам. – Я мужчина.
– Только проверять не предлагай, – сухо попросила Даня, замечая, что ей в какой-то мере даже приятна эта живая тяжесть на ее коленях. И тепло, охватившее бедра. Сладковатый запах, смешанный с ароматом чистой кожи, щекочущий полость носа. Порывы миниатюрного ветра, создаваемого при резких выдохах, осторожное шевеление и чуть уловимый запах мятной зубной пасты. А частичная обездвиженность ее даже забавляла.
«Ну все, я извращенка». – Конечный и далекий от утешительного вывод.
– Имею в виду, сопротивляться бесполезно. – Яков ослабил хватку в районе ног. – Ты девчонка. Я все равно сильнее.
Подобное помпезное заявление грешно было оставлять без внимания. И ради такого дела Даня даже поднапряглась и подняла голову.
– Тогда, в связи с моим заведомым проигрышем, – я ведь хрупкая барышня, бла-бла-бла, силенок кот наплакал, печалька да и только, – при оказании сопротивления мне стоит сразу же переходить к более хитрым методам. – Правый уголок ее губ пополз вверх, воссоздав жутковатое подобие улыбки. – Короче, не рекомендую вот так свободно раздвигать передо мной ноги.
А вот и матрешечные пятнышки на бледных щечках. Здравствуйте, родные. Будь у Дани больше бодрости, она обязательно бы мерзко похихикала. Или вовсе расхохоталась бы.
– Извращенка, – сдавленно проговорил Яков.
«У нас даже мысли сходятся», – вяло восхитилась Даня и снова обмякла. Угрозу-то она озвучила, а вот воплотить в жизнь – проблемка.
Похоже, эту заминку ощутил и Яков. Как еще объяснить тот факт, что даже после столь явного словесного покушения на его прелести, он не струхнул и пулей не слетел с ее коленей?
Тишина. Только капли воды, срываясь с краев плохо закрытого крана, ударялись о дно ванны.
– Нечестно.
Даня непонимающе заморгала. Она едва расслышала последнюю фразу. Яков говорил, почти не разжимая губ.
– Что?
– Ничего.
Даня прищурилась. А услышав фырканье, изумилась еще больше.
Яков выглядел довольным. Вот он тих и о чем-то призадумался, а миг спустя в нем проявилась личина того прежнего ехидного и высокомерного мальчишки, каким он был при первой их встрече.
«Чему он так радуется?» – забеспокоилась Даня.
– Значит, ты снова хочешь поднять руку на это тело… – Мальчишка театрально огладил воздух душевой лейкой, включая в обозначенный контур свои плечи и грудь. – Тело, которое многие просто боготворят…
– Слушай, Афродита, как насчет, боготворить себя, не сидя верхом на мне?
Шею Дани обдало горячим дыханием. На секунду даже показалось, что ей вот-вот вцепятся в горло. Наверное, не стоило так сильно откидывать голову и открываться передсовершенно чужим человеком.
– Я придумал для тебя наказание.
На волосы Дани снова полилась вода. На этот раз вполне теплая.
– Утопишь меня? – благодушно предположила она. И откинула голову сильнее – до упора, едва ли не до хруста. А еще крепко зажмурилась.
– Нет.
Дыхание Якова щекотало ее подбородок. Его волосы касались ее щек.
– Заставишь слушать свое нытье?
На макушку закапало что-то холодное. Даня с испугу дернулась и принялась хватать ртом воздух.
– Это шампунь. – Пальцы Якова скользнули по ее губам. – Рот не разевай, может вода попасть.
– Дай я сама. – Ее голос перешел в шепот. По плечам побежали мурашки.
– Ты снова меня не слушаешься. – Правая рука Якова обхватила ее пальцы. Она уже хотела потянуться к своим волосам.
– Мне… – Даня отчаянно задергала пальцами, борясь с желанием сжать его мокрую руку в ответ. Капли воды стекали по запястью и скатывались дальше – к сгибу локтя. – Край ванны в спину вдавливается. Больно. Слезь.
– Нет. – Его тихий голос раздался у самого уха. Мочке стало тепло от близкого дыхания. – Я еще не закончил.
Сердце вбухнулось в ребра, словно собираясь вырваться наружу. Никогда еще оно не стучало так громко. Яков наверняка слышал этот адский грохот.
«Только не открывай глаза, – уговаривала себя Даня. – Не открывай. Я вообще не должна позволять ему вытворять такое…»
Яков качнулся на ее коленях.
«Да, пожалуйста, слезь. Может, спихнуть его? А вдруг он упадет? Не могу».
– Подержи.
Даня ощутила в ладони холодную ребристую поверхность душевого шланга. Лейка продолжала разбрызгивать воду где-то на дне ванны.
– Не дергай. Держи в таком положении, а то нас обольет. – При таких отрывочных инструкциях интонации Якова должны были звучать угрюмо и холодно. Однако конец каждой фразы утопал в тихом придыхании, будто он нырял вглубь темных вод, а затем вновь оказывался на поверхности, чтобы глотнуть воздуха. Снова и снова.
Он словно нервничал. Или был взбудоражен. Беспокойство, раздражение, злость, а, может, эмоции были иными?
– Что ты делаешь?
– Тебе нельзя открывать глаза.
– Почему?
– М-м… Пена может попасть.
Пауза, предшествующая ответу, насторожила Даню. О своем желании погрузиться в благодатный сон она уже давно забыла. Дело явно было не в пене! Но девушка решила послушаться. Все-таки сама уговорила себя до поры до времени не открывать глаза.
Давление на ее колени изменилось: стало тяжелее, а потом легче. Что-то происходило там, снаружи в свету.
«Чего это он вытворяет на моих коленках?!»
Легкий порыв ветра охладил лицо. Сердце бумкнуло не хуже громоздкого колокола.
– Приподнимись.
– Что? – Даня охнула, почувствовав, как рука Якова проскользнула между ее спиной и стенкой ванны.
– Готово.
Холодная поверхность больше не вгрызалась в спину. Лопатки утонули в чем-то мягком.
– Ты что-то подложил под спину?
– Угу. Футболку.
– А, футболку… – Резкое осознание ударило по разуму. Она начала открывать глаза, но стекшая по векам пена остановила ее порыв. – Это, случаем, не ту, что на тебе была?
– Угу.
– С драконом, – зачем-то уточнила Даня.
– Угу.
Грандиозно.
На ее коленях сидит Яков. Без футболки. Совсем без футболки. То бишь на нем нет этой, мать его, футболки!
«А недавнее шевеление на моих коленях – это, значит, он футболку с себя стягивал?!»