Чудесная тяжесть. Это не было иллюзией измученного сознания – в тот раз в ванной в гостиничном номере. Ей понравилось прикосновение маленькой чуть округлой попки к своим коленям, мягкое давление, мельтешение худого тела перед носом, мелькание перед глазами светлых локонов. Яков сидел на ее коленях, и ей это, черт побери, нравилось! Не меньшее удовольствие она получила и в то мгновение, когда сама оказалась на его коленях.
Слишком многогранное, слишком сложное чувство. Эмоции переполняли, и Даня, напуганная порывами своего сознания, списала оставшиеся в памяти ощущения на собственную извращенность. Она, такая грязная и мерзкая – как снаружи, так и внутри, – желает посягнуть на нечто чистое и незапятнанное.
Непостоянная. Не умеющая относиться к чувствам серьезно. Не верящая в существование «чистых» чувств.
Посягающая и тут же сбегающая. Крадущая и не дающая ничего взамен.
We all wanna be somebody
«Мы все хотим быть кем-то»
Яков, следуя мелодии, начал подниматься. Даня протянула руку и схватила его за запястье. Он замер, встав вполоборота. А потом медленно опустился на ее колени. Музыка звучала едва слышным фоном. В ушах отдавалось биение сердца.
Во взгляде Якова застыла тревожность. Распушившиеся волосы почти скрыли правую половину его лица. Захваченный в середине создания целостного мира из движения и музыки, слившийся с уникальной картиной, которую он рисовал собственным телом, уже предчувствующий следующий шаг и вытекающую из хаоса побуждений кульминацию и нетерпеливо ожидающий окончания волнующей импровизации. И именно в таком состоянии его остановил Данин порыв.
Растерянный и взволнованный.
Даня сглотнула.
Загнанный и плененный. Не завершивший то, что могло воплощать его свободу.
Незапятнанный.
Даня отпустила запястье Якова и огладила воздух над его рукой – до сгиба локтя и выше до плеча.
Напряженный и нежный.
Пальцы девушки провели незримую линию, едва касаясь легких светлых локонов. Они качнулись, задев щеку Якова. Мальчишка на секунду сощурил один глаз, а затем вновь посмотрел на Даню. И было в этом выражении нечто беззащитное, а потому безумно манящее.
Значит, она в силах остановить его кульминацию, в силах заставить его забыть о том, что ему важно. Подобное всевластье дурманило. Ни разу за всю свою жизнь Даня не испытывала желания пленять. Она не нуждалась в этом. Но сейчас ей безумно захотелось пленить.
Заполучить.
Забрать.
Овладеть.
Желание возникло так неожиданно, что Даню даже тряхануло, словно в судорогах. Яков встревожено нахмурился. Наверное, что-то обеспокоило его. Может, дикость, мелькнувшая во взгляде девушки?
Он придвинулся, губы задвигались, формулируя вопрос.
Далеко. Нужно ближе.
Ладонь Дани легла на талию Якова. Она притянула его к себе. Легкий выдох. Дыхание, приласкавшее кожу. По телу мальчишки прошлась дрожь.
Милая реакция.
Даня снова подула. Прямо на гладкую бледную щеку.
И снова едва заметная дрожь. Боковым зрением Даня заметила, как Яков прикусывает нижнюю губу.
Еще.
«Я-я-яков», – прошептала Даня.
И в следующий миг оказалась поваленной на пол…
Глава 11. Особая слабость
В том сне она сама потянулась к нему. Он не отверг ее, увидев мерзкие увечья, и ей захотелось довериться.
В том сне господствовали чувства, но не было поцелуя. Жалела ли она, что проснулась раньше? В гостиничном номере в чужой постели. Впервые в чужой постели.
Кто знает.
И это был всего лишь сон. Реальность иная.
Лопатки упирались в холодную твердь пола. Затылку было некомфортно.
В этот момент было одно лишь «сейчас». Реальность. И реальность была болезненна. Даня смотрела, как красивое лицо Якова становится все ближе. Он клонился к ней, и его пушистые волосы оглаживали ее щеки.
Ближе и ближе.
Она сама потянулась к нему и в реальности. Но здесь, вне сновидений, он не видел ее увечий. И вряд ли захочет прикоснуться к ней, если увидит…
Наконец-то ей удалось очнуться. Она заигралась. Но не имела на это право.
Даня судорожно вздохнула и резко отвернулась. Нос Якова коснулся ее щеки.
Прямо перед лицом девушки опустилась рука, ладонь Якова уперлась в пол, преграждая ей путь к отступлению. Он наклонился еще ниже, почти лег на нее всем телом.
«Стой, нет, остановись! – Мысли Дани погрузились в хаос. – Ну как же так? Он что, хочет меня поцеловать? Я была глупой, и все, что делала, было одной большой глупостью. Но это не должно было на него так повлиять. Ты чудовищная стерва, Шацкая! Нельзя играть с чужой незрелостью! Это же всего лишь гормоны. А ты раскисла и решила накинуться на того, кто первым под руку подвернулся? Идиотка! Проявил доброту, и в тебе сразу похоть проснулась?! Вы с ним вовсе не в равных положениях! Он не осознает… Просто еще не понимает… Возраст не тот… Просто…»
Даня попыталась перекатиться в другую сторону, но и тут уже была рука Якова. Поймал ее.
– Ты!.. Уронил меня!.. – выпалила она, ужасаясь надрывности собственного голоса. – А до этого напрыгнул и едва с ног не сбил… Я упала… А у меня все болит… Ты же обещал, что больно не будет…
«Стерва», – злобно выплюнул внутренний голос.
Никогда прежде внутренний голос не звучал с такой презрительностью.
Даня осторожно покосилась на Якова. Сердце сжалось. На лице мальчишки застыло странное выражение – смесь из неверия, отчаяния и страха.
Даня думала, что он разозлится. А не будет выглядеть… как котенок, которого приласкали, а потом пнули тяжелой подошвой.
Музыку перекрыл телефонный звонок. Яков не шевелился.
– Телефон, – сглотнув, пробормотала она.
Он никак не отреагировал. Даже не моргал.
– Телефон звонит. – Даня приподнялась и, аккуратно пихнув Якова плечом, перевернулась на бок и прикрыла лицо рукой. – Ответь. Это ведь по работе. Вдруг что-то срочное.
– Гр-р-р…
Даня изумленно всмотрелась в спину Якова. Прежде чем подняться, он вжался лбом в ее плечо и сгреб в кулак ткань футболки на ее спине. Всего на секунду. И тихое рычание… Что оно значило?
– Да? – буркнул в телефон Яков. Чуть послушал и, явно перебив собеседника, сердито сообщил: – Ты не вовремя. – Пауза. – Задрал уже воспитывать!
Яков нажал на «отбой» и уставился на гаджет так, будто собирался покарать его сразу за все беды мира. Даня поспешно поднялась с пола.
– Это Левин, да? – Она откашлялась. – Что-то внеплановое? Нужно вернуться на работу?
Тишина.
«О, только не молчи».
– Нет, – медленно проговорил Яков и испытывающе глянул на девушку. – На сегодня все.
– А-а… Тогда я пойду. – Даня принялась пятиться. А оставшийся путь до раздевалки буквально пробежала.
«Черт… Черт! Твою мать!»
Даня, поправляя рукав, дернула сильнее, чем требовалось. Зашуршала повязка. Поморщившись, девушка положила поверх ткани ладонь.
«Идиотка».
Она принялась складывать вещи, позаимствованные у Регины. Взгляд остановился на полке шкафчика. На ней осталась цепочка с поблескивающим ключиком. Даня сгребла «компенсацию» в кулак и повернулась к двери.
«Верну…»
Тело не двигалось. Даня закусила губу. А потом разжала кулак. Цепочка соскользнула с ладони и провисла между пальцами. Ключик обжег кожу холодом.
«Отдам… Прямо сейчас».
До боли зажмурившись, Даня вновь мысленно обозвала себя. Цепочка с подвеской заняла место на шее.
– Мне пора. – Она выскочила в зал и, с трудом удерживая себя от постыдного бегства, спокойно прошла весь путь до двери.
Яков не препятствовал ей. Оказавшись в коридоре, Даня стартанула с места. В зале слышались приближающиеся шаги, и она решила, что мальчишка следует за ней.
«Легче, легче. Не беги. – Даня то замедлялась, то вновь ускорялась. – Не беги. Это не бегство. Ты не убегаешь, поэтому не беги, блин, не беги».
Заскочив за угол, девушка остановилась и навалилась на стену. Колени дрожали.