‒ Ясно.
Над девушками нависла тень. Арт-директор с вычурным иностранным именем и более манерным прозвищем «Пепельница» сердито пыхтел и распространял вокруг себя волны апатичной злобы. Хвостик из кудряшек на макушке подпрыгивал каждый раз, когда интонации мужчины повышались.
‒ Сказал же, нужен другой образ! Второй этап, освещение другое! Мне нужен был акцент на других деталях! ‒ Под конец он добавил пару крепких словец.
Шушу, на которую и был направлен гнев Пепельницы, испуганно съежилась.
‒ Может, объяснения были не совсем прави… ‒ начала она, хлопая ресничками.
‒ Это вы некомпетентны! ‒ взорвался мужчина. ‒ Я говорил, что мне нужны мои визажисты! Они знают мои желания от и до! А ты срываешь мне всю идейность, никчемная девица!
Шушу поджала губы. Глаза заблестели, готовясь исторгнуть водопады слез. Если подумать, то для нее это был один из первых проектов без поддерживающего присутствия гендиректора Левина. Ранее он контролировал весь процесс, а с тех пор, как появилась Даня, именно Шушу приходилось вести переговоры в процессе работы и улаживать рабочие моменты. До тех пор, пока Даня не войдет в курс дела.
‒ И что теперь прикажешь делать, никчемная… ‒ Пепельница подавился и ошарашено уставился на руку, вдавившуюся ему в грудь.
Даня слегка усилила давление, заставляя мужчину отступить на шаг.
‒ Прошу придерживаться вежливого обращения, ‒ холодно сказала она. ‒ В ином случае вы позволяете нам одаривать вас столь же нелестными высказываниями.
Уловив движение, Даня кинула быстрый взгляд в сторону. Всего в каких-то паре шагов от них застыл Владислав. Судя по лицу и приготовленным кулакам, парень направлялся к арт-директору в режиме «крушить-ломать», но на полпути остановился. Из-за вмешательства Дани.
‒ Ты… ‒ выдохнул Пепельница.
‒ «Вы», ‒ поправила Даня. ‒ Даниэла Арсеньевна. ‒ Она приподняла пропуск, висящий на шее. ‒ Менеджер Левицкого. Меня представляли утром, но вы, видимо, пропустили эту незначительную информацию мимо ушей.
Пепельница сильнее выпучил глаза, открыл рот и тут же закрыл. В студии уже давно воцарилась тишина. За спиной Дани слышалось испуганное дыхание Шушу.
‒ М-м-мне н-н-нужно разрулить проблему, ‒ он почему-то начал заикаться. ‒ Мои визажисты мигом подправя-я-ят… Из-за девицы вашей все…
‒ Неужели? ‒ Ладонь Дани по-прежнему вжималась в грудь мужчины. ‒ В условиях контракта четко оговорено, что визажиста предоставляет агентство. И для Якова Левицкого ‒ это Татьяна Белозерова. Все договоренности были, согласие дано, указаний на изменения не поступали.
‒ Да, но… ‒ Пепельница опасливо глянул на Данину руку. ‒ Она не справляется. С-с-сделала совсем не то… Время утрачено.
‒ Это вы тратите время на бесполезные вопли. И если ваши люди действительно настолько прониклись вашей задумкой, что могут без труда воплотить ее в жизнь, почему же тогда они не в состоянии четко передать основные моменты нашему визажисту? Она профессионал. Выходит, не компетентны как раз ваши люди.
Челюсть Пепельницы медленно поползла вниз.
‒ Татьяна исправитвашуоплошность. ‒ Даня убрала руку и исподлобья глянула на собеседника. ‒ Это групповая работа. Взаимодействуйте, или ваш профессионализм может быть поставлен под сомнение.
Показывая, что разговор окончен, Даня повернулась и, игнорируя взгляды собравшихся, направилась в сторону возвышения, воздвигнутого для съемок.
‒ Д-даниэла Арсеньевна! ‒ Пепельница, спотыкаясь, ринулся за ней. ‒ Мне еще нужно договориться насчет большей свободы образа!
‒ Что? ‒ Даня остановилась и с подозрением уставилась на мужчину.
‒ Как бы сказать… больше обнажения надо.
‒ Никакого обнажения, ‒ быстро отреагировала Даня. ‒ Дополнительное согласование через руководство. Остальное прописано в положениях контракта. Или вы…
Что там сказать дальше, Даня не придумала, но многозначительно смолчала, сохраняя зрительный контакт с Пепельницей. У того выступили капельки пота на лбу.
‒ Понял. Не вопрос.
И ретировался.
Даня закрыла глаза, постояла так пару секунд и открыла. Взгляд упал на Шушу. Та улыбалась и, возбужденно дрожа, показывала ей сжатые кулачки с отогнутыми большими пальцами. Рядом с ней, сурово хмурясь, стоял Владислав. Заметив, что Даня смотрит на него, он медленно кивнул ей и, помедлив, тоже приподнял кулак с отогнутым большим пальцем. Такой жест от мужественного Владислава выглядел забавно.
Ощутив что-то странное, Даня повернулась к конструкции для съемок. На возвышении стоял Яков. В голове мелькнула мысль, что давненько они не были настолько близко друг от друга. И следующая мысль, что ему идет ‒ вот так возвышаться над всеми.
Яков двинулся по подиуму конструкции. Даня быстро отвернулась.
«Видел, какая я злобная…»
На ее макушку опустилась ладонь. Мгновенное прикосновение, но Даня почувствовала, как он погладил ее по голове ‒ мягко, чуть касаясь. Когда она обернулась, Яков уже переместился на другую сторону конструкции.
«Черт… ‒ Закусив губу, Даня коснулась макушки. ‒ Черт… черт…»
Глава 12. Милый дом
Раздвижные двери торгового комплекса открылись с неохотой. Даня протиснулась между ними, шваркнув их краями вздутых от покупок пакетов. После стычки с Пепельницей дела на съемках пошли как по маслу. Непонятно было, по каким причинам у людей проснулся энтузиазм и появились новые силы, но стало совершенно ясно, что Даня обрела некий привилегированный статус на площадке. Теперь к ней обращались не иначе как «Даниэла Арсеньевна», а призывы «оценить», «глянуть», «отругать» (из разряда желаний для истинных мазохистов) неслись со всех сторон. Даню такой интерес к ее персоне тревожил. Она все-таки была обычным менеджером, а не лицом, имеющим влияние на общий ход работы. Как бы Левин ни прознал об ее своеволии и ни сделал выводы, что ей здесь не место. Кто знает, может, его подход к делу был иным, и он ожидал от нее более гибкого отношения к сотрудничеству. А она вместо этого сразу врубила напор и вполне наглядно продемонстрировала, как, по ее мнению, должен выглядеть «компромисс».
«Тут куда ни плюнь – везде попадешь в творческую ранимую личность, ‒ размышляла Даня, водружая тяжелые пакеты на сухое место на бордюре. – Что делать, теперь придется вертеться в таких кругах. Но, прошу прощения, господа хорошие, пятки всем подряд лизать я не намерена. Пусть там хоть тысячу раз зазвездившийся пень со стручками будет. Не обязана, и все тут. Мой единственный приоритет – Принцесса. Вот Якову единственному и буду пятки лизать…»
Воинственность собственных мыслей позабавила девушку. А ассоциативность вариаций и вовсе довела до сдавленного прихрюкивания. Воображение усердно рисовало картину: она целеустремленно загоняет Якова, излавливает за ноги и, свалив на пол, срывает с него кроссовки. Зачем? Добраться до пяток!
«Ох, мне надо срочно побыть в компании адекватных личностей, ‒ мысленно простонала Даня. – Необходимо противоядие от сумасшествия».
Ветер набирал силу. Начал накрапывать дождь. Поежившись, Даня приподняла пакеты, осмотрелась и вернула поклажу на бордюр. Сюда, в гипермаркет, расположенный недалеко от того места, где проходили съемки, она забрела из любопытства, а обнаружив кучу продуктов, которыми не могли похвастаться маленькие магазинчики около ее дома, тут же хорошенько закупилась. Однако радость от отличных приобретений длилась недолго. Предстояло допереть собранные баулы до родных пенатов.
Тащиться на метро? Удовольствие хуже не придумаешь. Наземный общественный транспорт? Тоже печаль. Руки заняты, тело незащищено. В толкучке нечем будет даже ответить соседям на тычок в бок или в спину.
«Такси. – Даня принялась рыться в сумке. – Раскошелюсь на такси. Если смогу вызвать. Еще не так уж поздно. Может, повезет и вызовов будет немного?»