«Что на это ответить? Взял и завел меня первым делом в спальню. Кровать мне, что ли, оценить?!»
Даня чувствовала, что сегодня нервничает сильнее обычного. Остро реагирует на каждую мелочь, когда как разумнее было бы сохранять хладнокровие. Подумаешь, спальня. Это ведь экскурсия. Никакого подтекста.
«У меня, похоже, паранойя».
После общения с Принцессой, чьи действия были полны непредсказуемости, а в последнее время почти в каждом поступке присутствовала двусмысленность, Даня превратилась в один большой сгусток беспокойства.
«Черт. У меня словно чувствительность повысилась».
– Интерьер отличный. Радует глаза. И цвета великолепно подобраны. – Откинув эмоции, сухо сообщила Даня.
– Спасибо…
– Куда дальше поведете? – Ловко извернувшись, девушка проскочила мимо Глеба. В коридоре быстро выдохнула.
«Спокойно, женщина. Нет, давай снова от противного. Паникуй, женщина!»
– Может, вы уже проголодались?
– Неа. – Из-за беспрестанного нервяка в Дане проснулся азарт. Она с налету протаранила следующую дверь. – А тут что?
Просторная комната в темно-синих тонах. Большая кровать, удобнейший письменный стол со столешницей в форме вытянутой груши у противоположной стены и множество полок, заставленных всякой всячиной. Диски с музыкой, с фильмами, с компьютерными играми, фигурки драконов и маньяков из фильмов ужасов. Над застеленной кроватью висел крупный плакат с белыми буквами на черном фоне «YOU CAN». На полу ничего не валялось, ни одной вещи не было накинуто на спинку стула, а хаоса на столе не было и в помине. Комната подростка, но явно нежилая. Слишком чисто. Слишком все везде вылизано.
– Он любит фильмы ужасов? – Даня оглядела полки с дисками.
– Да, особенно смотреть их ночью. – Глеб, прищурившись, задумчиво вглядывался в плакат на стене. – С детства меня этим доканывал.
Даня прошла к столу. Над столешницей на стене, выбиваясь из общей картины, висел лист бумаги. Схематичный рисунок девичьей фигуры – пара плавных линий. На безликом лице непонятно по какой причине были скрупулезно прорисованы очки.
Забавненько.
Нога натолкнулась на какой-то предмет. По полу неспешно прокатился футбольный мяч. На белых лоскутках по всей поверхности маркерами разных цветов были прописаны сотни «да» и «нет». Большинство слов перечеркивали черные линии крест-накрест.
– Яков играл в футбол? – Даня попыталась себе это представить.
Глеб, уже добравшийся до выхода, обернулся и посмотрел на мяч. Молчание продлилось чуть дольше положенного.
– Нет, – бросил он. – Никогда не играл.
«Осторожно! Опасность! Неудачный вопрос».
Даня, изобразив полное отсутствие заинтересованности, постучала пальцем по фигурке Джейсона Вурхиза – злодея из франшизы «Пятница, 13-е». А затем снова окинула взглядом рисунок девушки.
«Его подружка? Любит интеллектуалок?»
В комнате заметно похолодало. И причина была вовсе не в плохом обогреве. Мрачность распространял вокруг себя Левин.
«Черт. Опять я где-то промахнулась и снова испортила ему настроение. Прямо как на первом ужине. Надо срочно исправляться, а то он может вернуть обратно свои слова об официальном разрешении посещать каток. Тогда у меня опять будут проблемы с Принцессой. Включится хотелка, он вновь решит попрыгать с балкона, а мне придется сигать следом. Класс. Побудь душкой, Шацкая. Левин не укусит».
– Мы еще не все посмотрели, – с деланным воодушевлением заметила она. Кашлянув, добавила к интонациям больше радости: – Уверена, вы можете похвастаться чем-то другим, помимо двух малюсеньких комнат.
Смешок. Глеб с неожиданной готовностью подхватил игру.
– Непременно. Прошу за мной.
Чрезмерный официоз. Из-за него выстраивать стену между собой и гендиректором было очень трудно. Ведь казалось, что он и сам ведет себя отстраненно и не намеревается переступать через границы формализма. Однако интуиция Дани нашептывала об обратном. Расслабляться не стоило.
– А это небольшой гибрид чего-то с чем-то, – поразмыслив, сообщил Глеб и открыл следующую дверь.
Половину помещения занимали тренажеры. Большинство, типа скамьи для пресса, скорее всего, были куплены специально для Якова. У дальней стены располагались хореографические поручни. Места для небольшой тренировочной программы вполне хватало. Вторую половину помещения занимали стол с компьютером и напольные полки с папками. Небольшой импровизированный кабинет отделялся от такого же импровизированного спортивного уголка белоснежными тумбами на два выдвижных ящика. Наверху пристроилась пара свернутых скакалок, и лежали разноцветные напульсники.
На столешнице недалеко от компьютера стояла рамка с фотографией. Даня, сгорая от любопытства, припустила прямиком к рабочему столу.
Фото было облачено в зеркальную рамку. Откинув скромность, Даня подхватила фотографию. Глеба на изображении было просто не узнать. Когда-то этот парень умел по-настоящему смеяться и, похоже, был еще тем шутником. Юноша лет девятнадцати с волосами до плеч, одетый в синюю футболку, усыпанную загогулинками, и удлиненные шорты, чуть ли не лопаясь от смеха, водружал футбольный мяч на голову светловолосому ребенку лет семи-восьми.
Даня поднесла рамку ближе к лицу, вглядываясь в черты белокурого создания.
«Ути-моя-пуся!» – наверное, именно это или нечто еще более сюси-пусечное проворковала бы добрая половина особо чувствительных натур планеты Земля, другая бы половина, пылая от умиления, принялась бы устраивать с рамкой обнимашки.
Эта маленькая белобрысая пальмочка, гадкая Принцесса, юный трепатель нервов, – и все в одном Яков Левицкий, – в нежном невинном возрасте был до умопомрачения мил. Дане, скупой на сюси-пуси реакцию, пришлось признать данное обстоятельство как неопровержимый факт. Зеленоглазое маленькое чудо, умилительно надувшись, сердито пялилось снизу-вверх на Глеба. Маленькая детская ручонка цеплялась за край футболки парня, а вторая ручонка, словно лапка котенка, упиралась в округлый бок футбольного мяча в явной попытке спихнуть с головы раздражитель. У Якова уже тогда были длинные волосы. А светло-фиолетовая футболка с силуэтом фигуриста на груди и длинные белые шортики добавляли ему еще больше очарования.
Прямо кукольная куколка.
«Мне срочно нужен дубликат фото. – Даню аж в жар бросило, когда она представила, как славненько будет дразнить Принцессу этой фотографией. – А Левин тут такой смешливый. Никакого сравнения с нынешним переизбытком серьезности».
– Ох, компромат. – Глеб, заглянувший Дане через плечо, картинно водрузил руку на глаза. – И как же я не подумал спрятать.
– Я все запомнила, – ухмыльнувшись, заметила девушка.
– Тогда придется от вас избавиться. – Глеб качнулся в ее сторону. До Дани вновь донесся аромат шампуня и геля для душа. – А теперь проголодались? Если дадите мне минут пять, я закончу с приготовлениями.
Мужчина ретировался из помещения прежде, чем услышал, дозволяет ли ему Даня отлучиться на эти пять минут.
«Похоже, больше фотографий нет. – Даня прошлась взглядом по тренажерам. – Суровое мужское жилье. Хотя, в общем-то, очень даже уютное. Лёля, Гера и Кира, наверное, хотели бы жить именно в таких апартаментах. А не ютиться в мелких норках на головах друг у друга. Я сама желала бы так жить. И уверена, смогла бы обеспечить себе такое, если бы только уехала заграницу и стала работать на Владимира. – Она поставила рамку на место и, сморщив нос, постучала ногтем по бледному лобику светловолосого создания на фотографии. – По крайней мере, Левин обеспечил Якову вполне комфортные условия проживания. Интересно, как долго они вместе жили? И что с родителями Якова? Что вообще творилось в этой семейке?»
– Даниэла!
Даня, заторопившись, выскочила в коридор. Ей и так уже было оказано сверхъестественное доверие: и в крепость пустили, и в домашнем виде показались, и даже до домашних фотографий допустили, – а это такой интимный момент!