«Заса-а-ада. – Даня остановилась у арки, ведущей во двор. Дрожащие пальцы перебирали рукава плаща и периодически замирали на гладкой пуговице. Давненько она не меняла верхнюю одежду. Да и покупала ли вообще что-нибудь для себя с тех пор, как в ее жизнь вернулась троица Шацких? – С балластом прыгать ввысь по карьерной лестнице не вариант. Если уйду с головой в работу, опека может вменить мне отсутствие участия в воспитании. Возьмут и вытащат на комиссию по делам несовершеннолетних на потеху всяким администраторшам. А не будет усердия в работе – успеха не видать. Успех – одна из возможных гарантий денежного обеспечения».
Ступив под холодные своды арки, Даня подняла голову и вгляделась в темный потолок. Препятствие для взлета. Птице не вспорхнуть к небесам, если груз ответственности так и будет прижимать ее к земле. С другой стороны, ведь кто-то может помочь ей поднять этот груз и утянуть вместе с собой наверх.
«Левин успешен и обеспечен. Он гораздо лучше всех моих бывших и даже вместе взятых. – Даня остановилась на границе между сухой зоной под сводами арки и намокшего асфальта. Рассматривая поблескивающие в воздухе капли, она протянула руку и провела по шершавой стене. Неприятное покалывание в ладони привело ее в чувство. – Фу, здесь же грязно. – От влажной салфетки, извлеченной из упаковки, тянуло ароматом алоэ. – О чем я только думаю? Ради денег собираюсь соблазнить… Нет, я могу посвятить себя работе. Работать больше. Намного больше. Могу встать на ноги, а потом забрать Киру, Лёлю и Геру обратно. Но к тому времени может случиться все что угодно. Изначальная цель этого сумасбродства основывалась на том, чтобы не разлучаться друг с другом. Смысл потеряется, если я откажусь от них сейчас».
Даня посмотрела через плечо. С той стороны, откуда она пришла, стояла стена из дождя. Впереди в освещенном дворе едва накрапывало. Причина была в раскидистых деревьях, все еще удерживающих остаток роскошной листвы.
Что ждет ее впереди?
Закинув скомканную салфетку в урну, Даня шагнула на плиточную дорожку, пролегающую через детскую площадку. Уличный шум, гудки автомобилей, шуршание шин, шепот дождя, – все это существовало где-то далеко, за пределами сонной реальности. А во дворе стояла тишина.
Тень, застывшая на горке, покачнулась. Заскрипели подошвы, и на тропку прямо перед Даней кто-то спрыгнул.
– Эй! – Она отшатнулась, неуклюже вскинув правую ногу, чтобы уйти от столкновения. – Ты что здесь забыл?!
Завершивший прыжок Яков сидел на корточках и не шевелился. На нем была куртка, а капюшон был натянут на голову. Но даже с такой конспирацией Даня без труда узнала его. Что послужило подсказкой: силуэт, стройность фигуры, особенность движений или собственные ощущения, – она вряд ли смогла бы ответить. Но уверенность в собственной правоте поражала даже ее.
Мальчишка по-прежнему не двигался. На Даню нахлынуло беспокойство. Движения были слишком резкими? Перестарался с прыжком? Травма дала о себе знать?
Как только она приблизилась, Яков выпрямился. Капюшон каким-то чудом удержался на пышных волосах. В тени, отбрасываемой плотной тканью, сверкнули малюсенькие полумесяцы – отблески света фонаря, застывшие в глазах мальчишки. И как только у него это получалось? Выглядеть инфернальным созданием на фоне грязного двора и искусственного света? Капельки дождя, пробивающиеся сквозь ветви, дрожа, повисали на краю капюшона, а потом соскальзывали на светлые локоны, в конце концов, застывая полупрозрачной крупицей слюды.
«А у меня вид как у мокрой мыши. – Даня впилась зубами в многострадальную губу. Наверное, завтра вся нижняя часть лица опухнет. Рука непроизвольно потянулась пригладить волосы. Мокрые. Ничего удивительного. – И тушь, наверное, поплыла. Не всем дано быть принцессой».
– Ты… – Даня, вспомнив о прямых обязанностях, задохнулась от возмущения. – Что ты тут делаешь?! Уже поздно. Завтра собрание по поводу проекта с самого утра! Как… Как ты вообще сюда попал?
– Убежал. – Голос Якова звучал глухо. – Через балкон.
– Ха! Смешно. Ты в курсе, который час?
– А ты?
«Полумесяцы» в глазах яростно сверкнули. Пристальный взгляд уперся в Даню. Ей вновь захотелось утереть щеки, даже если подтеков туши на них не было и в помине.
– Поздно. – Даня шагнула назад. Один по-солдатски четкий шаг. – Деткам уже давно пора залезть в кроватки.
– Ты ушла из студии. – Яков стоял неподвижно. Если бы не ясный звук голоса, его легко можно было спутать со статуей – правда чересчур детализированной. Точно фигура из музея «Мадам Тюссо».
– Работа была завершена. – Даня сложила руки на груди. – Снять с тебя макияж Шушу вполне способна и без моего присутствия. А у меня были дела.
– Куда ты ходила?
«Настырность – уровень «Бог». – Она коснулась языком уже кровоточащей кожи с внутренней стороны губы. Все-таки прокусила. – Умерь любопытство».
– Где ты была? – не унимался Яков.
– Дела. У меня были дела.
– Ты отключила мобильный.
– Сро-о-очные дела. Ясно?! А теперь возвращайся в гостиницу. – Даня пронеслась мимо.
Хлопс.
Стоило предусмотреть тот факт, что реакция Левицкого всегда была отменной. Он поймал ее, не глядя. Схватил за локоть. Они застыли, как силуэты на трафарете – безликие фигурки, устремившие взоры в противоположных направлениях.
– Я хорошо отработал?
Сердце гулко стучало. Жуткая какофония из утробного стука и сбивчивого дыхания доносилась сразу отовсюду, словно мышечный орган распался на миллион кусочков и тут же воссоединился с телом новыми беспорядочными связями.
«Он что, только за этим сюда пришел? Про работу спросить?!»
Даня не сомневалась: уверенный в себе и в своей работе Яков осознает, что на съемках был великолепен. Однако она скорее нижнюю губу себе оттяпает до корня, чем признает это вслух.
– Вовремя взял себя в руки. – Уклончивые ответы, похоже, были на сегодня самыми безопасными и рациональными вариантами поддержания разговора. – Нормально прошло. Нас не обсмеяли, и на том спасибо.
– Они расширят условия контракта.
Дыхание застопорилось. Даня засопела.
– Откуда информация?
– Безбожиков сказал, что это, считай, решено.
– Безбожиков не командует финансами. Он ищет красоту, предлагает альтернативу красоте другой красотой и нашептывает большим дяденькам, какая красота в итоге наполнит их карманы хрустящими бумажками.
«Но у Безбожикова, несомненно, есть влияние. – Даня воодушевленно прищелкнула языком. – Руководство прислушается к его словам. И богиней проекта станет Яков. Как бы, блин, дико, это ни звучало. А я менеджер самопровозглашенной богини… Так, так, так, Шацкая, не прыгай радостным мячиком раньше времени. Сначала дело, потом награды-плюшки».
– Я сосредоточу проект на себе. Хочешь?
На кожу будто просыпали крупицы песка – так буднично и сухо говорил Яков.
«Ты уже и так сосредоточил весь проект на себе. – Даня осторожно покосилась на мальчишку. Край капюшона прикрывал лицо. Какие эмоции он прятал? – Замкнул на себе. Единолично овладел всей площадкой. Да Безбожиков ни на кого, кроме тебя, не смотрел. Как карамельку тебя взглядом облизывал. Ты бы заметил, если бы не был так сосредоточен на… мне».
– Отрабатывать контракт – это твоя работа. – Даня завозилась в попытке вырваться из хватки. – Делать все, что от тебя зависит, и совершенствоваться день ото дня. И мои желания полностью совпадают с твоими.
Рука Якова дрогнула.
– Неужели?
– По работе, – быстро уточнила Даня, чувствуя, как натягивается рукав плаща, за который держался Яков. – Меня тоже волнует результат твоей деятельности. Чем выше тебя оценят, тем больше выгоды получит каждый из нас.
Рука частично обнажилась, ткань у локтя собралась в массивные складки. Волосы прилипли к шее и цеплялись к ушам.