Звук стука каблучков по старому паркету рикошетил от толстых стен коридора, отражался от стекол высоких окон, залетал в открытые двери кабинетов и там, опадая на рабочие столы и пол затихал, в надежде, что его услышали и приняли к сведению: «Она пришла!».
Она действительно пришла и, по ней можно было сверять часы, как в свое время жители Кенигсберга сверяли часы по гуляющему в одно и то же время Иммануилу Канту. Она шла, задрав свой симпатичный носик вверх, безразличная ко всем и ко всему. Стройная, длинноногая, красивая. С грациозной походкой танцовщицы и плавными движениями хищницы. Старый особняк, в котором располагался офис компании «Дизайн-Проект», любовался молодой женщиной, как больше века назад любовался съезжающимися на бал юными прелестницами и зрелыми красавицами. Но ни он один наслаждался видом очаровательной, самодостаточной девушки излучающей независимость и превосходство. В тени небольшой ниши коридора стоял высокий мужчина в голубой рубашке с закатанными рукавами. Его серые глаза пристально отслеживали траекторию ее движения и, когда она уже почти поравнялась с ним, он обозначил себя, негромко произнеся:
– Здравствуйте, Аушра Викторовна!
Девушка, погруженная в свои мысли, прошла мимо, не заметив обратившегося к ней мужчину. Тогда он сделал шаг в сторону, выйдя из тени и более громко проговорил:
– Аушра Викторовна! Вы совсем зазнались?!
Девушка уже прошла несколько метров и только тогда осознала, что кто-то к ней обращается. Обернувшись, она увидела стоящего позади нее стройного широкоплечего брюнета с мужественным лицом, которое не портил даже рваный шрам, спускающийся от внешнего края левого глаза почти до самой щеки. Мужчина работал в организации всего третий день, но Аушра хорошо запомнила его имя – Борис. Мужчина произвел на нее впечатление своей мужественность, немногословностью и какой-то притягательной таинственностью.
– О, доброе утро! Я не зазналась. Я витаю!
То ли Борис не расслышал ее последние слова из-за разделяющего их расстояния, то ли решил пошутить, но следующая его фраза вызвала искренний смех у Аушры.
– Вы Виталя?! Я не ослышался?
– Я витаю! Ви – та – ю! – по слогам произнесла Аушра, с улыбкой и интересом в глазах подходя к Борису. Аушра была на высоких каблуках, но при этом он возвышался над ней минимум на полголовы. Их взгляды встретились. В глазах отразились яркий цвет синего зимнего неба, и цвет легированной стали. В невидимом пространстве над головами закружились два вихря. Светло-синий и темно-серый! Затем они сплелись в неистовом танце, оставляя за собой палящий след цвета маренго с яркими протуберанцами бирюзы и аквамарина.
– Выпьете со мной кофе… – от произнесенных Борисом слов, танцующие вихри расцепились и испарились, вспыхнув яркими облачками, а жгучий след, оставленный ими, ожил и рванулся с двух концов в центр груди каждого из беседующих молодых людей, связав их невидимой нитью.
– Я подумаю…
– Аушра, это был не вопрос! – и суровое лицо Бориса озарила белозубая улыбка – Я не знаю, где находится кофе-машина!
– Ладно, сделаю вам одолжение! Но будете должны! – улыбнулась Аушра напористости Бориса. Ее всегда привлекали сильные, настойчивые люди, балансирующие на грани между упорством и настырностью.
– Не вопрос, буду только рад с торицей заплатить по своим долгам!
***
Июль 2010 года выдался знойным. От асфальта поднимался горячий воздух, смешивая запах гудрона с выхлопными газами, проносящихся по Приморскому проспекту автомобилей. Ленивое течение Большой Невки с укоризной смотрело на сумасшедшие машины и медленно катило воды в сторону Финского залива, лишь изредка отдыхая от изнуряющего жара в тени сводов безмолвных мостов.
По гравийной дорожке Елагина острова, скрытые от палящего солнца кронами раскидистых лип, шагали девушка и молодой человек, увлеченные беседой и друг другом. На девушке был надет легкий сарафанчик, подчеркивающий ее грацию. Торс мужчины свободно облегала белая рубашка с коротким рукавом. Он держал изящную кисть девушки в своей крепкой ладони, когда прямо перед ними, не обращая внимания на гуляющих людей, выбежала белка и стала что-то искать в прилегающей к дорожке траве. Молодые люди замерли, остановившись в метре от увлеченного своим делом грызуна.
– Какая миленькая белочка! – с восторгом глядя на белку восхитилась Аушра – Наверное, закладку свою ищет.
– Сильно сомневаюсь! – Борис порылся в перекинутой через плечо сумке и вытащил из нее горсть тыквенных семечек – Белки, они как рыбы, хорошей памятью похвастаться не могут! Смотри, сейчас я ей дам семечки, она их спрячет, а потом забудет! А позже их найдет какая-нибудь другая белка и слопает, не поблагодарив!
– Откуда у тебя семечки!
– Из дома взял, мы же в парк собирались!
– Можно подумать, ты знал, что к нам белка выбежит?!
– Знал! – ухмыляясь, ответил Борис – Я вырос в этом районе и очень часто ходил гулять в ЦПКиО! Чем глубже зайдем в парк, тем больше будет белок!
– …и толще! Дай мне тоже семечек!
Борис высыпал в протянутые ладошки Аушры горсть семян и стал смотреть, как она на корточках, цокая языком, стала подползать к пушистому грызуну. Белка отвлеклась от своего занятия, внимательно повернула свою хитрую мордочку в сторону странной девушки и, Борис был готов поклясться, что увидел, как она в удивлении приподняла левую бровь. Аушра протянула руку с семечком в ее сторону, но та что-то пискнула, не иначе возмущенная жадностью людей, быстро убежала в траву и через мгновение уже смотрела на них, распластавшись на стволе дерева. Аушра обиженно захлопала глазами, а Борис искренне засмеялся. За два месяца работы он достаточно близко сошелся с Аушрой и всякий раз открывал новые черты ее многогранной личности. На поверку она оказалась не такой заносчивой и самовлюбленной, как о ней отзывались коллеги. Девушка была интересным собеседником, начитанная и эрудированная, со своим видением и мнением.
– Чего ты смеешься? Она от меня убежала! – попеняла Аушра Борису, а сама залюбовалась смеющимся мужчиной. Его лицо было загадкой для Аушры, по-мужски красивое, суровое, с четко очерченным волевым подбородком и поджатыми губами, оно совершенно преображалось, когда он начинал смеяться. Как будто из глубины его естества проявлялся истинный лик, бесшабашного парня, с белозубой улыбкой и задорным огнем в глазах. С каждым днем Борис ей нравился все больше и больше, и как человек, и как мужчина.
– Да как мне не смеяться?! Ты сейчас была похожа на Карлсона, заигрывающего с девушкой на экране телевизора, из старого советского мультика.
– Сам ты, Карлсон! – наигранно обидевшись и надув губки, Аушра встала с корточек и повернулась к Борису спиной.
– Ну, ладно, не обижайся! Я Карлсон, а ты Малыш! – Борис положил руки на плечи девушки, повернул ее к себе и продолжил – Помнишь, как в песне у Цоя: «Малыш, когда ты так танцуешь, Малыш, ты меня волнуешь…».
– Не у Цоя, а у Лагутенко!
– Нет, у Цоя, давай поспорим?
– Угу, с тобой спорить, себе дороже! Я помню, как ты с торицей расплатился за свой должок! – ответила девушка и прыснула со смеху, вспомнив инцидент месячной давности.
***
В тот июньский день, она, как обычно, приехала на работу на полчаса раньше. Налила себе крепкого чаю и очень ей захотелось «Макарони», пирожных из миндальной муки. Она вспомнила, что в первый день общения с Борисом, тот обещал ей отплатить за то, что она показала ему, где находится кофе-машина. Недолго думая, она набрала номер его мобильного телефона: