– Ладно, уговорила, чертовка! Слушай! – Борис на мгновение задумался, а потом продолжил – Я родился одним ясным апрельским днем, в роддоме на улице Щорса…
– Боря! – Аушра ткнула Бориса кулачком в бок – Не до такой степени подробно!
– На вас не угодишь, Аушра Викторовна! Я бы с удовольствием послушал о твоей жизни, с самого рождения! Знаешь, первое, что я сделал, когда нас познакомили, это загуглил имя Аушра! Знаешь, твое имя в точку, ты действительно очень похожа на зарю! Прибалтийскую, холодную, красивую зарю!
– Ой, какой выспренний слог! Меня просто назвали в честь бабушки.
– Она литовка?
– Да, родом из Паневежиса! Дед там по комсомольской путевке работал! Познакомились, поженились, прожили в счастливом браке почти сорок лет!
– Хм…
– Не хмыкай! А тебя в честь отца назвали?!
– Нет, у нас с отцом разные имена!
– Чего?! – в глазах Аушры сверкнули веселые огоньки, и она вновь ткнула его кулачком – Борис Борисович, не вешай мне лапшу на уши! Нашел дурочку!
– Да я серьезно! – Борис развернулся, так чтобы Аушра видела его лицо – Посмотри в эти глаза, разве они могут лгать?
– Вот именно мужики с такими красивыми глазами и являются самыми большими лгунами! И не хлопай невинно своими длинными ресницами!
– А красивые женщины самые коварные! – парировал Борис – У меня что, красивые глаза?
– Боря, что за манера прыгать с темы на тему? Я так просто от тебя не отстану!
– Хорошо!
– Что хорошо-то? – удивилась Аушра словам Бориса, сказанным спокойным тоном.
– Хорошо, что я тебе интересен, хорошо, что ты считаешь мои глаза красивыми! Обычно девушкам нравятся мои широкие плечи и упругая задница, но ты видимо еще не дошла до них, остановившись на моем лице!
Гулкий шлепок по ягодицам заставил Бориса непроизвольно отскочить и засмеяться.
– Ладошка нежная, а бьешь жестко! – ухмыляясь и потирая зад, сказал Борис – А когда моя очередь тебя шлепать!
– Никогда, засранец! – притворно надулась Аушра, а внутри у нее все ликовало. Игра, затеянная Борисом, приносила ей массу приятных эмоций, которых ей не хватало последнее время.
– Здесь есть кафе, пойдем, за чаем я тебе все расскажу!
Аушра уже в который раз поплелась вслед за Борисом, непроизвольно оценивая его ягодицы. «Вот же психолог, специально это все подстроил, как и тыквенные семечки для белки!» – подумала она, ускоряя шаг, чтобы догнать его.
***
В тени вековых деревьев стояло маленькое, одноэтажное кафе, возле которого располагались четыре столика. Аушра тянула через соломинку молочный коктейль и с интересом слушала рассказ Бориса, который периодически прерывал рассказ, чтобы откусить кусок от песочный корзиночки с ярким кремом и сделать из фаянсовой чашки глоток ароматного чая с бергамотом. Вид брутального мужчины, поедающего пирожное и вытирающего, после каждого укуса крошки с губ салфеткой, вызывал у Аушры улыбку и пробуждал в душе ранее неведанный вид нежности…
– … закончил я школу без троек и потому решил поступать в ФИНЭК! – продолжил рассказ Борис – В начале девяностых, экономика и юриспруденция, были самыми популярными направлениями. Тогда о ЕГЭ даже не думали, и надо было сдавать вступительные экзамены. Иностранный язык я сдал на четверку, сочинение написал на пятерку, оставался один экзамен – по истории. В школе по истории у меня всегда была пятерка, и я был уверен, что точно сдам экзамен на отлично.
– И чего? – Аушра толкнула задумавшегося Бориса – Сдал?
– Нет!
– Боря, опять? Забыл уже, что я тебе говорила?
– Я ответил на два первых вопроса, последний вопрос относился ко Второй мировой войне, а если быть точным, к периоду с момента капитуляции фашисткой Германии до капитуляции Японии. Получается с мая по сентябрь 1945 года. Вроде все рассказал: про переброску наших войск на дальний Восток, про действия союзников, про атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки, про капитуляцию и низложение микадо. Экзамен принимали три преподавателя, двое задавали вопросы, а третий молчал и в мою сторону даже не смотрел, сидел, ковырялся в моей экзаменационной карте. И вот, когда все дополнительные вопросы были заданы, этот урод, третий экзаменатор, меня спрашивает: «А сколько мирных граждан погибло при бомбардировке Хиросимы?». Я ему и отвечаю: «При бомбардировке Хиросимы и Нагасаки погибло около двухсот тысяч человек!». А он не уймется и продолжает: «А конкретно в Хиросиме сколько?», а откуда я могу это знать? В учебнике этого не писали, каких-то дополнительных источников в библиотеке не было! И тут один из экзаменаторов, молодой мужчина, говорит этому уроду: «Виктор Николаевич, в целом молодой человек хорошо владеет материалом…», а он ему даже договорить не дал: «Ну, вот "хорошо" ему и поставим!». В итоге за три экзамена я получил тринадцать баллов, а проходной бал в том году был четырнадцать!
– Действительно, урод!
– Я потом, когда интернет появился, искал ответ на этот вопрос, сколько мирных жителей погибло в Хиросиме? Нет никаких данных! Меня просто надо было завалить! Я не платил за подготовительные курсы, я не платил за поступление! Кстати, моя одноклассница, которая училась с двойки на тройку, поступила в ФИНЭК, но исключительно потому, что ее мама работала там профессором на кафедре иностранных языков! Я, на самом деле, сейчас не сильно жалею, что не поступил тогда. Просто, когда сталкиваешься с несправедливостью в юном возрасте, это очень сильно бьет по неокрепшей психике.
– А как ты, все-таки, ландшафтным дизайнером стал?
– Так вот, был у меня школьный друг, Вовка! И наша школа каким-то образом была закреплена за Лесотехнической Академией и абитуриентов брали по результатам выпускных экзаменов! Вовка мне и предложил, чтобы год не терять, сунуться туда, пока вступительные экзамены еще не закончились. Я сунулся, но меня брать не хотели. Время подачи документов уже прошло, но мы с Вовкой всех достали, до проректора дошли и в итоге меня зачислили, особенно после того, как увидели экзаменационную карту из ФИНЭКа. Так я стал студентом факультета, который сейчас называется «Институт ландшафтной архитектуры, строительства и обработки древесины».
– Здорово! У меня история скучнее! Я поступила на Архитектурный факультет, после подготовительных курсов. И после окончания университета, один знакомый, взял меня в свою организацию на должность начальника отдела «Интерьерного дизайна». Это сейчас нас в отделе шесть человек, а три года назад была только я и Катька, моя сокурсница.
– Слушай, а как так получилось, что тебя, вчерашнюю студентку, сразу на должность начальника отдела приняли?
– «Проект-Дизайн» тогда еще не занимал ключевых позиций в сегменте проектирования и строительства загородной элитной недвижимости, все только начиналось! Вот и взяли того, кто подвернулся! – заученно ответила Аушра. Видно, что она не впервые отвечает на этот неудобный вопрос. Что, впрочем, было и понятно.
Неофициально компания «Проект-Дизайн» принадлежала одному из крупных функционеров Санкт-Петербурга, Подобеду Анатолию Владимировичу. Будучи высокопоставленным чиновником, он не мог заниматься предпринимательской деятельностью, и потому организация была зарегистрирована на его сына, который ни разу в офисе компании не появлялся. Генеральным директором «Проект-Дизайна» была его любовница, Маргарита Павловна Чистякова. В дополнение к серьезному посту в Администрации города, Подобед был почетным архитектором России, имел степень доктора архитектуры и должность профессора на кафедре «Градостроительства». Как и большинство живущих на земле, Анатолий Владимирович был грешен. И грехом его было – сластолюбие. В свои пятьдесят два года он очень тяготел к юным девушкам и всеми правдами и неправдами добивался близости с особенно приглянувшимися ему студентками. Не исключением стала и Аушра, которая столкнулась с ним при написании дипломного проекта. Анатолий Владимирович был рецензентом ее проекта и в пух и прах разнес принятые ей решения и пообещал написать такую рецензию, что она покинет университет не с красным дипломом, а с волчьим билетом. И тут же, в присущей ему напористой манере, предложил решение проблемы, прямо на столе его кабинета.