Шепот стал ближе, и я наклонил голову, прислушиваясь к их предложениям. О, каких злых друзей я приобрел. И что теперь? Они стали удивительно могущественны после вмешательства Люцифера.
— Вперед, — приказал я, открывая глаза, когда тени качались, перекатывались и пузырились по земле, распространяясь, пока темные видения не приняли человеческую форму.
Они шли бок о бок друг с другом, и их становилось все больше, пока они не заняли всю длину периметра. Воздух потрескивал от мощи, когда они парили, ожидая идеального момента для удара. Когда все охранники поменялись местами и повернулись друг к другу спиной, тени метнулись вперед.
Криков не было. Тревоги тоже.
Вообще без звуков.
Легкий шорох рядом с перекати-полем показал змею, которая свернулась, готовая напасть, когда наши взгляды встретились. Я никогда не боялся змей, но они мне не особо нравились. Насторожившись, я стоял на своем, когда она подползла ближе и провела хвостом по песчаной поверхности. Рептилия остановилась, щелкнула раздвоенным языком, а затем умчалась прочь, растворившись в огромной опасности пустыни.
Я знал с точностью до секунды, когда тени вернутся. Жуткая тишина охватила всю территорию, и я пошел вперед, задаваясь вопросом, как мне попасть внутрь. Тень пролетела по воздуху и приземлилась на запирающий механизм ворот. Прошло несколько секунд, прежде чем я услышал щелчок, а затем ворота широко распахнулись.
Прежде чем я вошел, я пропел слова, которые были моим боевым кличем, цепляясь за их силу, когда я готовил первую волну своей мести.
Я — тьма.
Тьма живет во мне.
Я тень.
Тени подчиняются моим командам.
Я есть справедливость.
Жестокость и месть будут моими друзьями.
Мои шаги были уверенными, когда я приблизился к комплексу и повернул направо, определяя местонахождение нижнего уровня комнат.
Согласно полученной мной информации, Барнаби жил на этой стороне комплекса. Ему нравится играть в подвале прямо под своей комнатой. До меня дошли слухи, что ему нравится мучить своих жертв и записывать их крики и мольбы о помощи. Он установил вентиляционное отверстие, которое ведет к ряду ячеек, которые они регулярно использовали под ним, обеспечивая четкое соединение. Это была прямая ссылка, чтобы он мог слышать все, что происходит. Вокруг подвала были установлены камеры. Наверху, в своей комнате, он установил телевизоры. Он записывал мучения боли, которое он причинял, а затем смотрел эти записи ради развлечения.
Барнаби был больным ублюдком.
— Я хочу знать, есть ли запись со Стефани.
Некоторые тени исчезли. Я скорее почувствовал их уход, чем увидел, и это было чертовски странно. Дверь, которая вела в подвал, находилась в нескольких ярдах от него. Мне не пришлось просить тени разблокировать ее для меня. Как только я шагнул к ней, они ушли, чтобы открыть ее.
Когда я открыл дверь, женщина заплакала. Потом она вскрикнула, и мне показалось, что я узнал Стефани. Ярость прокатилась по моей коже, и я сбежал вниз по бетонным ступенькам, наткнувшись на сцену прямо из моих кошмаров.
Девушка, которая плакала, была привязана к кресту, и ее избивали. Кровь покрывала ее обнаженное, истерзанное тело, и было не трудно догадаться, это был Семен. На ее бледной плоти выделялись красные следы, она стонала, удерживаемая только тонкой веревкой на шее, запястьях и лодыжках.
Другая девушка лежала лицом вниз на столе, уставившись в пустоту безжизненными глазами. Ее горло было перерезано, и кровь все еще сочилась из пореза, когда мужчина двигал бедрами в нижней части ее тела. Алая жидкость скопилась по краям стола и капала на пол, растекаясь тонкими струйками, пока не достигла сливного отверстия в центре.
Я ничего не мог сделать для блондинки, которая была уже мертва. Другая девушка, брюнетка, которая выглядела ненамного старше моей любимой Стефани, казалась слишком травмированной, чтобы говорить.
Моей возлюбленной не было в этой комнате. Я никогда ни за что в своей жизни не был так благодарен судьбе. Я узнал Барнаби по фотографии, присланной мне на телефон. В моей руке появилось лезвие, и я не был уверен, потянулся ли я за ним или тени вытащили его у меня из кармана. Насильник не заметил, что он больше не один. Он хрюкал, получая удовольствие от соития с мертвой девушкой и своей жестокости.
Тени роились вокруг меня, когда мы слились воедино. Тихий крик ярости сорвался с моих губ в рычании, когда я прыгнул вперед, практически пролетев через комнату. Нож вонзился в верхнюю часть его головы, когда я пронзил его мозг и череп, направляясь прямо вниз, пока не пробил нижнюю часть его челюсти. Я почувствовал прилив силы, который я использовал, и это было шокирующе, но бодряще.
Барнаби вздрогнул, когда его рот открылся в беззвучном крике. Его член, должно быть, съежился, потому что он попятился от девушки, а затем споткнулся, поворачиваясь в мою сторону, и я улыбнулся шоку на его лице. Он уже должен был быть мертв, но, возможно, тени затягивали это чуть дольше, чтобы я мог сказать то, что хотел.
— Стефани Холлоуэй, — прорычал я, заметив, что его брови приподнялись, а лицо побледнело. — Око за око.
Его реакцией, вероятно, были потеря крови и травма, но мне нравилось думать, что он знал, что я имел в виду, перед его смертью. Его тело с глухим стуком упало на пол, и кровь потекла из раны на голове, растекаясь по всему столу, смешиваясь с кровью девушки и стекая в канализацию.
— Позаботьтесь о ней, — прошептал я, кивнув головой в сторону тела.
Тени сошлись, окружив ее, а затем мертвая девушка исчезла. Я знал, что ее останки анонимно доставят в полицейский участок, потому что это было то, что я видел, поскольку видение украло мое зрение, а затем вернуло его всего через несколько секунд. Теперь тени могли общаться со мной таким образом. У меня слегка кружилась голова, и мне пришлось постоять минуту, прежде чем подойти ближе к кресту.
Обходя кровь на земле, я подошел к ней и заметил, что она без сознания. Вероятно, это было даже милосердно. Я ненавидел мысль, что с ней обошлись так жестоко. Обе эти молодые женщины заслуживали справедливости, как и моя Стефани. По крайней мере, я мог бы исполнить ее.