Лиллиан выдернула руку, чувство вины грозило накрыть ее с головой. Она понимала, что подруга права. Вскочив на ноги, Лиллиан принялась ходить по комнате, мысли вертелись вокруг всех событий вечера и касались не только их любви с Саймоном и его нежности.
— Я… я не уверена, возможно ли теперь предать его, — покачала головой Лиллиан. — Его отец уже сделал это.
— Не понимаю, — вздрогнула Габби.
— У меня не было возможности узнать все подробно, — прошептала Лиллиан. — Но Саймон был очень расстроен, когда я нашла его. Я уверена, ему стали известны какие-то секреты отца, выходившие за рамки политических интриг.
— И это что-то меняет в твоем плане?
Лиллиан закрыла глаза, и расстроенное лицо Саймона вновь предстало перед ней. Она понимала его чувства, потому что переживала то же самое: боль, жестокое предательство.
— Меняет. Я приехала сюда, потому что отец Саймона разрушил мою семью, не думая о последствиях. Я хотела разоблачить его истинное лицо и все то зло, которое он совершил. Но если я сделаю это, единственный, кто пострадает, будет Саймон. В таком случае чем я лучше его отца? Разве этим я не причиню боль невинным людям, как это делал его отец?
— Никогда не сравнивай себя с этим человеком!
— Надо сравнивать. Если я ничем не лучше своего врага, значит, он победил, правда?
— Я с самого начала говорила, — вздохнула Габби, — что у меня были опасения в отношении твоего плана, поэтому я не хочу препятствовать происходящим в тебе переменам. Но я должна знать, почему это вдруг приобрело для тебя такое значение? Еще несколько часов назад у тебя не было уверенности, что Саймон не является таким же лжецом, как и его отец.
Лиллиан вздрогнула. Ведь она обвиняла его в этом. Медленно повернувшись к Габби, Лиллиан встретилась с ее взглядом.
— Когда я нашла его вечером, невозможно было ошибиться в том, что он искренне переживал боль. А когда он заговорил о своем отце… я… я поверила ему, Габби. Возможно, это глупость или принятие желаемого за действительное, но мне кажется, он ничего не знает, кроме того, во что его отец хотел, чтобы он верил. И теперь, когда правда выплывает наружу, она убивает его.
Вдруг совершенно неожиданно ее глаза наполнились слезами, когда в голову пришла мысль о том, сколько еще неприятной информации предстоит узнать Саймону. Включая тот факт, что она сама появилась здесь с целью разоблачения и мести.
— Но ты действительно можешь забыть, зачем приехала сюда? — тихо спросила Габби. — Предсмертная просьба отца, печальная кончина матери… Ты можешь забыть все это?
Лиллиан закрыла глаза. Это было единственным, что вызывало в ней нерешительность. Много месяцев ею управляло желание отомстить и выполнить долг, который не смог выполнить ее брат. Это заставляло ее двигаться вперед, даже когда сил уже не было.
— Не знаю, — призналась Лиллиан. — Я только чувствую, что моя мать все же заслуживает справедливости, просто я не понимаю, как это сделать.
— Ты потеряла все. — Габби взяла ее за руку. — Вполне понятно, что тебе хочется вернуть хоть что-то.
— Утром я пойду к Саймону, — с дрожью в голосе сказала Лиллиан. — При свете дня, думаю, мне многое станет понятнее.
— И что ты ему скажешь? Признаешься, зачем приехала сюда?
Лиллиан содрогнулась при одной мысли об этом. Господи, если он узнает, что она приехала сюда и занималась с ним любовью с единственной целью — уничтожить уважаемое имя его семьи, можно только догадываться, какой будет его реакция.
— Нет, — нахмурилась Лиллиан, понимая, что это трусость с ее стороны, — пока нет. Посмотрю, может, мне удастся узнать что-нибудь еще о том, что его так расстроило. Может быть, если я узнаю правду, мне станет легче. Если мне станет известно, что любимый сын Роджера Крэторна презирает своего отца, то это станет лучшей местью за содеянное им, даже если я не совершу ее лично.
Габби кивнула, и Лиллиан прочла в ее глазах полный покой. Удивительно, но она сама чувствовала то же самое. Мысль о мести никогда не доставляла Лиллиан удовольствия. Это была только необходимость. Долг, который она должна была взвалить на себя, потому что больше его выполнить было некому.
От мысли о том, что можно оставить все как есть, ей стало так легко, как не было уже много лет.
— А как же Саймон?
Тихий вопрос Габби заставил Лиллиан вздрогнуть.
— А что Саймон? — вопросом на вопрос ответила Лиллиан, хотя прекрасно понимала, что имела в виду подруга.