Ф е л и ч е. О, не думаю, чтобы и ты после всего понимала, где находишься! Ты…
Клэр. Достаточно, чтобы по утрам вставать, а не прятаться весь день под одеялом!
Феличе. Это говорит о стремлении…
К л э р. О возможности…
Феличе. Следовать своим привычкам!
Клэр. Это служит доказательством…
Ф е л и ч е. К черту доказательства!
Клэр. Тихо ты! Отдай пистолет, я отнесу его в подвал и там разобью топором. Только тогда наконец в этом доме можно будет спокойно спать.
Феличе. Иногда сам не знаешь, почему не спится. (Силы покидают его. Шаги становятся медленнее, он изможден. Они идут навстречу друг другу из разных концов авансцены.)
Клэр. Потребность что-то найти…
Ф е л и ч е. В пустых карманах?
К л э р. Не всегда ж они пустые! Иногда я кладу туда свой камень, но и он не приносит мне счастья!
(Пауза, Тяжело дыша, они смотрят друг на друга, Очень медленно, с потерянным видом он притворяет дверь — почти до конца,)
Ф е л и ч е. Да, у тебя ангельский лик! Нет, я больше не могу — даже и не проси! — не могу в тебя больше целиться, словно ты какая-то невообразимая мишень. И даже вывести за дверь не могу: ее нельзя закрыть, не заперев на замок, — вот я ее и не закрыл. Клэр, дверь все еще открыта.
Клэр (с улыбкой, в которой легкая грусть). Да, она приоткрыта, но этого вполне достаточно, чтобы уловить смысл происходящего…
Ф е л и ч е (вместе с ее последними словами). Так мы идем или даже эту возможность упустим?
Клэр. Мы идем — и сейчас же. Так даже вопрос не стоял, ты ведь знаешь.
Ф е л и ч е. Хорошо. Наконец-то согласилась.
(Пауза,)
Клэр (напуская на себя требовательный вид). Но ты ведь не одет как следует. Для такого выдающегося случая я хочу, чтобы ты хорошо выглядел. Закрой-ка на минутку дверь.
Ф е л и ч е. Если ее сейчас закрыть, она может уже никогда не открыться.
К л э р. Я только — только поднимусь и принесу твой летний пиджак и к нему какой-нибудь хороший галстук. (Идет в глубь сцены,) О, а ведь ступенек-то нет!
Ф е л и ч е. Декорацию не достроили.
Клэр. Знаю-знаю, ты мне говорил. (Смотрит на авансцену,) Я поднялась наверх, а ты остался в гостиной один.
Ф е л и ч е. Да, я остался один в этой комнате, с открытой дверью. С улицы доносились какие-то голоса, крики, дьявольский смех. «Психи, психи, психи, пси-и-хи!» И я ее захлопнул, а ведь только что сказал…
Клэр. Ты сказал, что она может уже никогда не открыться. (Внезапно поворачивается и смотрит на авансцену.) О, так ты еще здесь!
Ф е л и ч е. Да, конечно. Жду тебя.
К л э р. А разве я долго…?
Ф е л и ч е. Нет, но я не был уверен, что ты и в самом деле вернешься.
К л э р. А я вернулась, и вот твой пиджак, а вот галстук. (Протягивает пустые руки.)
Ф е л и ч е. Но их не видно.
К л э р (с притворной улыбкой). Надень же свой невидимый пиджак и невидимый галстук.
Ф е л и ч е. Я покажу это жестами…
К л э р. А, какая разница! Причешись!
Ф е л и ч е. Где расческа?
К л э р. Во внутреннем кармане. Я ее туда положила.
Ф е л и ч е. Правда? Да, спасибо… (Делает жест — достает расческу из невидимого пиджака.)
К л э р. О, дай я это сделаю! (Приглаживает пальцами его волосы.)
Ф е л и ч е. Достаточно. Так хорошо.
Клэр. Постой спокойно еще минутку.
Ф е л и ч е. Нет-нет, достаточно Клэр.
Клэр. Да, так хорошо, теперь ты джентльмен — ну как такому не отпустить в кредит, да у нас в Нью-Бе-тесде — в любом магазине!
Ф е л и ч е. Гммм…
К л э р. А ведь дверь-то закрыта. Почему ты закрыл ее?
Ф е л и ч е. Потому что летит пыль.
Клэр. Как летит, если ветра нет?
Ф е л и ч е. Был, потому я и…
Клэр. Закрыл дверь. А ты в состоянии открыть ее еще раз?
Ф е л и ч е. Да, конечно. (Опять включает магнитофон. Затем, после небольшого колебания, распахивает дверь настежь.)
Клэр. Чего же ты ждешь?
Ф е л и ч е. Жду, чтобы ты вышла.
Клэр. Иди первый. Я за тобой.
Ф е л и ч е. Но откуда я знаю, пойдешь ты или нет?
Клэр. Если я что-то решаю — то уже окончательно.
Ф е л и ч е. Тогда и выходи первой.
К л э р. А ты за мной? И только я выйду — ты тут же и защелкнешь…
(Хватает ее за руку и насильно тащит к двери.
Она тяжело дышит.)
Ф е л и ч е. Выходи!
Клэр. Посмотри, есть ли…
Ф е л и ч е. Никаких парней на улице нет!
Клэр. Можно мне шляпу-то поправить?
Ф е л и ч е. Перестань заниматься ерундой. Ведь день-то не вечен — и ты это знаешь. Выходи! (Он толкает ее в отрытую дверь. Она тихо вскрикивает. Он закрывает дверь и выходит, лицом к публике.) Здесь в спектакле должна быть маленькая пауза, пока я пройду за сцену осветить фасад. (Уходит за сцену.)
Клэр (испуганным шепотом). О Господи, не оставляй меня здесь одну!
Ф е л и ч е. Только на секунду, на одну секунду. (Он идет за кулисы. Дверь освещается янтарным светом. Он возвращается, берет ее за руку и проводит немного вперед.) Какой прекрасный день!
Клэр (напряженно). Да!
Ф е л и ч е. Лучше и не придумаешь, если вообще можно придумывать дни.
Клэр. Да!
Ф е л и ч е. Не понимаю, чего мы здесь ждем. А ты? (Клэр качает головой и пытается засмеяться.) Стоим, будто такси ждем. А отсюда до Гроссмана всего-то полквартала.
К л э р. Не знаю почему, но меня трясет. Ничего не могу с собой поделать. На мистера Гроссмана это произведет плохое впечатление.
Ф е л и ч е. Назад ты уже не вернешься. Я тебе не позволю.
Клэр. Феличе, пока ты будешь у мистера Гроссмана, я могла бы позвонить в бюро помощи — тем людям, которых мы не хотели принять у себя. Теперь я могла бы пригласить их к нам и ответить на все вопросы. И мы могли бы получить от них помощь, даже если мистер Гроссман нам не поверит.
Ф е л и ч е. Клэр, перестань морочить мне голову. Пошли.
К л э р. Я что-то забыла в доме.
Ф е л и ч е. Что?
Клэр. Свой, свою…
Ф е л и ч е. Видишь, ты даже не знаешь что, значит, не важно.
Клэр. Нет важно, даже очень… Ах, вату, я затыкаю ею нос, когда идет кровь, а это может произойти почти в любое время. Вон какая пыль от известки!
(Она быстро поворачивается к двери, но он становится у нее на пути, заслоняя дверь руками. Она негромко вскрикивает и бежит к окну. Он тоже бросается к окну и не дает ей в него влезть.)
Ф е л и ч е. В окно ты не влезешь!
Клэр. Нет влезу! Пусти, я должна! У меня сердце болит!
Ф е л и ч е. Я что — насильно должен тащить тебя к Гроссману?
Клэр. Как только попаду в дом — тут же позвоню в бюро помощи, клянусь тебе!
Ф е л и ч е. Врунья! Врунья и трусиха!
К л э р. О Феличе, я… (Бежит к двери. Он остается у окна. Она заходит в интерьер и, сжимая руки, смотрит на него из комнаты. Он перешагивает через низкий подоконник, и секунду они молча смотрят друг на друга.)
Феличе. Если мы не можем пройти полтора квартала до гроссмановского рынка, тогда мы не сможем больше жить вместе ни в этом доме, ни вообще где-либо — только в разных зданиях. Поэтому слушай, Клэр: или ты выйдешь, и мы пройдем всю эту процедуру у Гроссмана, или я ухожу навсегда, и ты останешься здесь одна.
К л э р. Ты же знаешь, что я сделаю, если останусь одна.