(Бросает шарф на пол. Она поднимает, и на этот раз он позволяет ей просунуть его под воротник. Он все еще тяжело дышит и с несчастным видом смотрит куда-то в сторону.)
Клэр (открывая портсигар). Осталось только три сигареты. Садитесь, молодой человек. (Показывает на диван, и они неуверенно к нему направляются. Она спотыкается, он обнимает ее за плечи, они садятся. Она дает ему сигарету.) Спички? (Он механически достает из кармана пальто коробок спичек, одну зажигает и держит перед собой; кажется, что на несколько секунд они об этом забывают, но затем она медленно переводит взгляд на спичку.) Дорогой, ты ее зажег, чтобы прикурить или чтобы развеять мрак в этой атмосфере?
Ф е л и ч е (зажигая ей сигарету). Извини… (Пытается закурить сам, но огонь обжигает ему пальцы.) Ммммммммм!
(Она задувает спичку и прикуривает ему сигарету от своей; несколько секунд они курят молча.)
Клэр. Когда я впервые посмотрела в зал с авансцены, то просто обалдела от этих…
Ф е л и ч е. Они ушли, Клэр.
Клэр. Волосатых горилл, сидящих там. Меня охватила паника, она и сейчас не утихла. Ах…
Ф е л и ч е. Гммм…
К л э р. А теперь позови Фокса. Посмотрим, хватит ли у нас денег отсюда убраться. (Пауза. Феличе боится звать Фокса, подозревая, что тот давно ушел.) Ну, ради Бога, позови же его!
Ф е л и ч е (кричит в зал). Фокс! Фокс!
Клэр. Может он попал к ним в лапы, и они скормили его на обед своим овчаркам? Фокс, Фокс, Фокс!
Вместе. Фокс!
(Им отвечает лишь эхо. Прислушиваясь, они все же ждут другого ответа, но надежды тают)
Клэр. Как бы я сейчас хотела завалиться в постель где-нибудь в ближайшем отеле и спать, спать, спать — тысячу лет!
Ф е л и ч е. Ну тогда иди и собирай вещи.
Клэр. Что мне собирать-то?
Ф е л и ч е. Сумку, например, чемоданчик.
К л э р. Да у меня его нет.
Ф е л и ч е. Что, опять потеряла?
Клэр. Это все еще как в «Спектакле для двоих». И знаешь, что самое ужасное? Не то, что у нас нет больше Фокса, бренди в бутылке, успехов, от которых растет самоуверенность, — нет, все это мелочи. Самое ужасное: мы уже не говорим о том, что ждет нас в жизни. Словно сговорились держать это в тайне друг от друга, хотя каждый знает, что другому все известно. (Нажимает на клавишу. Пауза.) Феличе, а можно, чтобы в «Спектакле для двоих» не было конца?
Феличе. Даже если мы и вконец обезумели, как утверждает труппа в своей телеграмме, мы все же никогда не будем играть в пьесе без конца, Клэр.
Клэр. Мне кажется, она без конца. Там только паузы. А когда приходит время сказать что-то важное, вдруг объявляешь: «Представление окончено!»
Феличе. Вообще-то бывает, что в пьесе нет конца в обычном смысле этого слова, но этим хотят сказать, что ничто на самом деле никогда не кончается.
Клэр. Вот уж не знала, что ты веришь в вечность.
Ф е л и ч е. Я совсем не то имел в виду.
Клэр. По-моему, ты сам не знаешь, что имел в виду. Всему есть и должен быть конец.
Феличе (вставая). Встали — и в отель! В парадный подъезд! А лицом к лицу с действительностью — завтра!
Клэр. Да, уж завтра она покажет нам свое лицо — и вовсе не ангельское. Да, сэр. И по правде говоря, у нас нет денег даже на собачью упряжку, чтобы добраться до отеля. Но ведь перед спектаклем ты сказал, что Фокс нам ничего не забронировал!
Ф е л и ч е. Я, кажется, видел один отельчик на площади рядом с театром, когда мы ехали с вокзала. Закатимся туда с таким шиком — и не надо будет никакой брони. Подожди-ка, пока я… (Бросается за кулисы.)
Клэр. Ты куда?
(Идет за ним к статуе великана — там и останавливается. Каменный холодный свод дома вдруг наполняется звуками. Слышен шум быстрых шагов, глухое неразборчивое эхо, которое вторит крикам, лязганье металла и т. д. Прижавшись к пьедесталу статуи, Клэр смотрит на авансцену, вздрагивая при каждом зловещем звуке, пытаясь не дышать. Звуки умолкают, наступает полная тишина. Она направляется к двери в глубине сцены, потом возвращается обратно к статуе.)
Клэр. Великан, он вернется, правда? Но ты что-то не уверен. После всех этих звуков стало так ужасно тихо. Феличе!
Голос Феличе (в отдалении). Да!
Клэр. Давай же обратно! Я здесь одна превращаюсь в замерзающую попрошайку у ног безжалостного… Бедный Феличе! У него нет больше аргументов против того, что сегодня должно произойти невозможное. Невозможное и необходимое проходят на улице мимо друг друга и даже не здороваются, как в «Спектакле для двоих». Когда он прочитал сценарий вслух, я себе сказала: «Это его последний спектакль, после него уже все». Что ж, мне есть, что вспомнить: как мы ехали в фиакре, как он катался на лошади пьяный по рилькиевскому Мосту ангелов над Тибром, раскаты грома, вдруг — настоящая буря, и на наши смеющиеся лица с неба летят миллионы льдинок. Un mezzo litro. Una bottiglia. Une bouteille de… Frutta di mare. Comme c’est beau ici! Commo bello! Maraviglioso![12]«Ты и твоя сестра совсем обезумели». Как интересно — просить защиты у пьедестала чудовища… (Слышится звук шагов.) Слава Богу, он возвращается! (Фелине, как слепой, выходит на сцену.) Удачно, Феличе? (Он проходит мимо, словно ее не видит, входит в интерьер и, тяжело дыша, падает на диван. Она, кутаясь в пальто, медленно следует за ним.) Что там? Еще что-нибудь случилось?
Феличе (не глядя на нее). Боюсь, Клэр, нам придется здесь немного задержаться.
К л э р. В этой замерзшей стране?
Ф е л и ч е. Я имел в виду театр.
Клэр. Правда?
Феличе. Видишь ли, дверь на сцену и все двери в зале заперты снаружи, а в доме — ни одного окна. К тому же телефон, как и в «Спектакле для двоих», не работает.
К л э р. А ты заметил, что свет изменился?
Феличе. Да, свет померк.
К л э р. И продолжает меркнуть.
Ф е л и ч е. А ведь я не трогал переключатель.
Клэр (кричит). На улицу, на улицу, на улицу! Пойдем, позовем кого-нибудь!
Феличе. Кричать бесполезно, сага[13].
К л э р. Я не кричу, я взываю!
Ф е л и ч е. Из этого дома даже выстрела никто не услышит.
Клэр. Так что, значит, — мы должны здесь мерзнуть до утра, пока нам не откроют?
Феличе. Клэр, но я даже не уверен, что нам и утром откроют, и не только утром, но и вечером, и на следующее утро, и послезавтра вечером, и…
К л э р (с внезапным проблеском надежды). Но Феличе, на заднике же есть дыра… (Показывает в глубь сцены)
Феличе. Иногда нас озаряют одни и те же мысли. (Смотрит на нее с загадочной улыбкой, тяжело дыша от усталости и напряжения.) Пытался ее расширить, она ведь такая узкая, как вентиляционная труба в стене старого замка, — сквозь нее только стрелы во врагов пускать… И вот все плоды моих трудов… (Показывает окровавленные ладони.)
Клэр (перебивая). Феличе, ты что, пишешь нео-елизаветинскую драму? Но только я не буду среди исполнителей, и… И вытри свои окровавленные руки обо что-нибудь чистое. И перестань скалить зубы!
Ф е л и ч е. Я не тебе, Клэр!
Клэр. Что ты улыбаешься как дикарь? Феличе, ты что — меня ненавидишь?
Феличе. Конечно — коль скоро люблю, а, по-моему, это так. (Заходит на авансцену. Его следующая реплика произносится бесстрастно.) «Запертый сад — сестра моя…» (Пауза.) По-моему, страх имеет свои границы, а Клэр?
12
Пол-литра. Бутылка. Бутылка… Дары моря. Как красиво! Как же здесь красиво! Замечательно! (ит., фр.)