– Садись, девочка.
Девочка?! Блайд решила не обращать внимания на такое обращение и села в кресло напротив письменного стола.
– Как ты спала? Надеюсь, твои сны были приятными? – спросил Роджер.
– Да, потому что в них был ты, – ответила Блайд. Роджер недовольно поморщился в ответ на эти слова.
– Сегодня день рождения Александра. Нам нужно как-то отпраздновать это, – торопливо добавила Блайд.
– Какого Александра? – Роджер подозрительно посмотрел на жену.
– Александра Македонского, разумеется. Разве ты не помнишь? Он родился двадцатого сентября.
– Прошло слишком много лет с тех пор, как я изучал историю, – улыбнулся одними губами Роджер.
– Нельзя забывать уроки истории, иначе мы рискуем повторять одни и те же ошибки, – наставительно произнесла Блайд и тоже улыбнулась.
Желая дать Роджеру время собраться с силами и извиниться, она огляделась по сторонам. Две стены кабинета были от пола до потолка заняты книжными полками, в третью был встроен камин, а четвертая выходила окнами на солнечную восточную сторону.
– , О, как мне было бы приятно работать в этой комнате! – воскликнула Блайд.
– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Роджер.
– Мне нужно место для работы, где я могла бы разбираться с бухгалтерией и заключать сделки, – пояснила Блайд. – Было бы странно принимать агентов в моей спальне, а в большом зале невозможно сосредоточиться. Кроме того…
– Помолчи, девочка, – перебил жену Роджер.
– Что?
– Я позвал тебя не для пустой болтовни, – решительным тоном ответил Роджер. – Нам нужно обсудить гораздо более серьезные вещи.
Что ж, мужчине всегда трудно признавать свои ошибки, подумала Блайд, тем более такому гордому, как ее муж.
– Ты можешь быть со мной совершенно откровенным, – сказала она. – В конце концов, ведь я же твоя жена.
– Жена! – Голос Роджера едва не сорвался на крик. – Именно об этом я и хотел поговорить.
Он вышел из-за стола и, скрестив руки на груди, пристально посмотрел на Блайд. Она молчала.
– Как ты знаешь, я согласился на этот брак, чтобы выбраться из Тауэра, – начал Роджер. – Я совершенно не хотел жениться еще раз. Одного раза было вполне достаточно.
Блайд почувствовала неловкость и, опустив глаза, принялась рассматривать свои руки, лежавшие на коленях. Было не похоже, что муж собирался извиняться перед ней.
– Между нами огромная разница в возрасте, – тем временем продолжал Роджер.
– Двенадцать лет – это не огромная разница, – попыталась было возразить Блайд. – Моему дедушке шестьдесят два, а его жене едва исполнилось сорок.
Услышав эту откровенную ложь, Роджер недовольно поморщился:
– Когда ты родилась, я уже спал с женщинами. Ты могла быть моей дочерью.
Блайд почувствовала, что краснеет.
– Любовь не существует, – продолжал Роджер. – В нее верят только наивные дураки.
– О чем ты говоришь? – спросила Блайд, все еще не понимая, куда клонит се муж.
– О том, что наш брак – простая формальность. Я не буду спать с тобой. Как только я выясню, кто убил Дарнел, то сразу же разведусь. Тогда ты сможешь выйти замуж за какого-нибудь молодого человека из тех, кто, я уверен, ухаживал за тобой до нашей помолвки.
– Я не хочу разводиться с тобой! – закричала Блайд, вскакивая с кресла.
– Я сделаю это сам, – холодно ответил Роджер. Блайд почувствовала, что к горлу подкатила тошнота.
Теперь, когда се любимый наконец-то стал ей мужем, она сделает вес, чтобы не потерять его. Возможно, ей самой нужно было как-то измениться.
– Может быть, со мной что-то не так? – тихим голосом спросила Блайд.
– Нет, ты – прелестное дитя, – ответил Роджер, слегка смягчившись.
– Я не дитя! – горячо возразила Блайд.
– По сравнению со мной ты – просто новорожденная.
– Неужели? – Блайд скептически приподняла одну бровь. – Может, мне стоит раздеться, чтобы ты увидел во мне женщину? Сегодня утром ты явно заинтересовался моей грудью.
– Я тебя больше не задерживаю, – резко обрезал Роджер. Как он смеет ее выгонять? Ему нужно преподнести урок, как следует обращаться с женщинами, подобными ей, подумала Блайд и, гордо расправив плечи, поднялась с кресла.
– Милорд, хочу предупредить вас, – произнесла она совершенно серьезным тоном, – что никакого развода не будет. Пять месяцев в Тауэре, похоже, совершенно лишили вас разума. Если хотите привести свои мысли в порядок, посидите, немного под березой, которая растет в вашем саду.
Роджер недоуменно посмотрел на Блайд.