— Нэлли, — шептала он. — Я… — Но страсть ослепила его. Да, он причинял ей боль, но эта поднимающаяся в нем сила, всепоглощающая страсть затронули ее женское начало, и она еще выше приподняла бедра, чтобы принять его.
С его последним толчком она обняла его ногами и притянула к себе еще ближе. Нэлли желала его всего, без остатка.
С минуту Джейс лежал на ней неподвижно, его тело покрылось потом.
— Я причинил тебе боль? — тихо спросил он.
— Нет, — ответила она, но это была полуправда.
— Нэлли, я хотел подождать. Я хотел, чтобы были кровать, красивый номер в отеле и…
Нэлли прикоснулась пальцем к его губам.
— Я счастлива. Я всегда буду помнить эту ночь. Когда я одна дома…
— Одна? — он приподнялся над ней. — Дома? Ты хочешь сказать, что до сих пор предпочитаешь их мне?
— Я думала, что ты возвращаешься в Мэн. Ведь сегодня утром ты упаковывал вещи.
Через секунду Джейс расслабился и лег рядом, заключив Нэлли в объятия.
— Полагаю, мне следовало бы это сделать в Чикаго, до того как я вернусь назад. Не уверен, что смогу это сделать без тебя. Моя семья, начиная от тетушек и кончая кузинами, все смеялись надо мной — я дома так томился от любви.
Единственное, чего я хотел, — это вернуться к тебе.
Нэлли прижалась щекой к обнаженной его груди.
— Когда ты уехал, я была так несчастна, что все ела пудами — кексы, пироги. Однажды съела целый жареный кострец.
Джейс провел рукой по ее телу, по плоскому животу, по худым бедрам и нахмурился:
— Что с тобой случилось? От тебя осталась половина.
— Не знаю в чем дело, но я худею с каждым днем. Разве я тебе такая не нравлюсь?
— Думаю, что со временем привыкну, но я бы не возражал, если ты захочешь немного поправиться.
Она улыбнулась ему.
— До этого все другие мужчины считали меня толстухой. Они…
— Толстухой? Ты выглядела великолепно! Нет, я не хочу сказать, что сейчас ты выглядишь хуже, чем раньше, но… Нэлли, я люблю тебя такой, какая ты есть. Если ты не из тех женщин, которые привередливы в еде. Я не переношу этого. Женщины должны смеяться и есть, петь и наслаждаться жизнью. — Джейс улыбнулся ей. — Они должны быть такими, какой ты была у Эвереттов с их детьми.
— Расскажи мне о твоих знакомых женщинах, которые смеются, едят и поют.
Он прижал Нэлли к себе и рассказал о своем детстве, когда рос в старом громадном доме. Он был полон счастливыми энергичными женщинами, приходившими петь с его матерью. Вспомнил он и о долгих, нескончаемых обедах, когда стол буквально ломился от всяких блюд и угощений. Бывало, эти женщины ели часами, смеялись, болтали и пели. Они часто спорили, как должна быть исполнена та или иная ария. Отец Джейса, Ринг, обычно сидел во главе стола и был одновременно ценителем и арбитром. Он просил их петь арии снова и снова, а потом говорил, что каждая из них — совершенство. Женщины всегда делали вид, что обижаются, но им нравилось видеть красивого мужчину в качестве обожающей аудитории.
— Ты тоже был этой аудиторией?
— Я любил каждую из них, их голоса, характеры, капризы. Мне нравились их восторг и любовь к жизни. Они ели, пили, любили и сердились — все делали пылко и страстно.
— Я не уверена, что я такая же.
— Ты так любишь свою семью, что ради нее готова оставить меня?
— Это не было большой жертвой. Ведь ты был простым бедным клерком в офисе моего отца, — засмеялась Нэлли.
— Я стал у него работать только для того, чтобы быть рядом с тобой, влюбленный человек часто совершает множество глупых поступков.
Нэлли прижала руки к груди.
— Ты вернулся ко мне. Раньше я сомневалась в тебе, прости меня. Больше не буду.
— Итак, ты поедешь со мной?
— Я всюду последую за тобой и буду верной, как… как собака. Джейс рассмеялся.
— Твоя сестренка болтает, будто я обманом увел целый класс воскресной школы.
— Я могла бы поверить, если бы речь шла о хоре, но не о воскресной школе.
Он крепко обнял Нэлли и прижал к себе.
— Распоряжайся всей моей жизнью, — проговорил Джейс, целуя ее в шею и губы.
Нэлли в душе немного испугалась. В последнее время какая-то непреодолимая сила притягивала ее к семье. Что будет, если из-за него она оставит родных?
— Нэлли. — В голосе Джейса звучала тревога.
— Я нужна Терел. — Она почувствовала, что Джейс вот-вот рассердится. — Как бы нам найти для нее мужа? Сколько у тебя братьев?
Он улыбнулся ее шутке.
— На одну твою сестренку их, по-видимому, не хватит. Она могла бы… Нэлли поцеловала Джейса.
— Послушай, огонь в камине гаснет, и я проголодалась. Давай поедим и опять займемся любовью. Ты не возражаешь? Он слегка укусил мочку ее уха.
— Может быть, я справлюсь с этим. — Джейс отодвинулся от Нэлли и стал наблюдать, как она одевается. — Ты на самом деле не против, если наша первая брачная ночь будет раньше свадьбы?
— А что, будет и свадьба? — тихо спросила Нэлли.
— Конечно. Кроме того, теперь-то ты не можешь не согласиться.
— Да. — Ее глаза засияли от счастья. — Я выйду за тебя замуж, нарожаю тебе детишек и буду готова всегда тебя любить.
Он поцеловал ей руку.
— Вот именно этого я и хочу: твое тело, душу и твой ум. Мне нужна вся ты.
— А что я получу взамен?
— Мою безграничную любовь. Вопреки всему, что думают обо мне в этом городе, я люблю только одну женщину.
— Ты будешь так же тверд, как алмаз? — спросила Нэлли.
Джейс улыбнулся. Затем дотянулся до своего мокрого пальто и достал из внутреннего кармана коробочку.