— Мне не хватает времени. Нет времени сделать все подобающим образом. — Еще больше слез. А их она ненавидела. Но, Боже, ей пришлось вывезти свою коллекцию за какие-то часы, сваливая вещи в коробки. — Я все еще не могу рассортировать все и убедиться, что ничто не потеряно и не разбито.
Потеряно… о, Боже.
Паника вспыхнула в ее груди, заставляя сердце трижды пропустить удары.
— Девина, посмотри на меня.
Во время приступа паники, она заставила глаза сфокусироваться.
— Простите, — сказала она, задыхаясь.
— Девина, тревога не связана с вещами. Она касается твоего места в этом мире. Места, которое ты объявляешь своим, на эмоциональном и духовном уровнях. Ты должна помнить, что не нуждаешься в вещах, чтобы оправдать свое существование, почувствовать себя в безопасности.
Окей, все это звучало клево, но ее имущество на Земле — то, что привязывает к ней души, которые жарятся в аду, это единственные узы между ней и ее «детьми». Веками она копила личные вещи, принадлежавшие душам, которыми овладевала: пуговицы, запонки, кольца, сережки, наперстки, иглы, очки, ключи, часы… и так далее по списку. Она предпочитала предметы, сделанные из драгоценного металла, но в целом подходил любой: подобно тому, как материя отражала свет, она также излучала сущность того, кто ею владел, носил, использовал.
Оставленный теми людьми отпечаток — единственное, что успокаивало ее, когда она не могла спуститься в свое святилище и навестить их лично.
Боже, она ненавидела работать на Земле.
Задрожав, она стерла слезы.
— Я просто не выношу быть вдалеке от них.
— Но тебе нужна твоя работа. Ты сама так сказала. А твой бывший муж лучше справляется с повседневной заботой о ваших детях.
— Да. — Она попыталась подогнать свое прошлое под некое подобие человеческой ситуации. Не говоря уже о том, что не было никакого бывшего мужа, но такая параллель работала: ее души были в сохранности там, где она их оставила. Ей просто была ненавистна разлука. Она хотела быть лишь на дне своего колодца, наблюдая за мучающейся, вопящей толчеей, навечно плененной в тех стенах.
И с ними так весело играть.
— Так, где ты остановилась? — спросила терапевт. — После того, как вы с бойфрендом решили расстаться, где ты остановилась, здесь, в городе?
Сейчас ее паника сменилась на гнев. В голове не укладывалось, что она проиграла первое сражение с Джимом Хероном… или то, что гребаный ублюдок вломился в ее личное пространство. Из-за него и двух других ангелов, ей пришлось в спешке собрать вещи и покинуть тот чердак.
— У меня есть друг со свободным помещением. — Не друг, на самом деле. Просто какой-то парень, которого она трахала, пока тот не подписал бумаги. Потом она убила его, затолкала тело в коробку для опасных отходов и плотно запечатала. Сейчас он покоился в своем собственном подвале, разлагаясь в тепле и уюте.
— Переезд закончен?
— Да, все уже там. Но, как я сказала, я не успела все тщательно разложить. — Однако она нашла очередную девственницу, которую безотлагательно принесла в жертву, обеспечив хорошую защиту зеркалу, ведущему обратно в Ад. — Я также установила охранную систему.
Если кто-нибудь нарушит печать из крови на входе в комнату, в которой она хранила самое драгоценное имущество, Девина в мгновение ока узнает об этом. Именно так она поняла, что Джим и его ангельские дружки проникли на ее территорию. Так она спасла свою собственность.
Однако девственницы в наши дни — та еще заноза в заднице. Люди так много занимаются сексом, и то, что раньше было пустячным делом, сейчас днем с огнем не сыщешь. Она никогда не убивала детей; это было так неправильно… так же неприятно, как если бы у нее забрали ее души. Но пойди, попытайся найти кого-то старше восемнадцати, кто еще не кувыркался в постели. На это могут уйти дни.
Да здравствует движение за воздержание — вот все, что она могла сказать.
— Подожди, помещение? — спросила терапевт. — Ты же не живешь на каком-то складе, правда?
— О, нет. Временно поселилась в гостинице. Работа вынудила уехать из города. В Бостон, на самом деле.
Потому что пришло время для следующей битвы с ее заклятым врагом.
И, черт возьми, в этот раз победа будет за ней.
— Девина, это хорошая практика. — Терапевт с улыбкой похлопала ее по колену. — Ты живешь отдельно от своих вещей. Это прорыв.
Не особый, на самом деле, учитывая, что она может перемещаться по всей планете в мгновение ока.
— А сейчас, расскажи мне, как твоя работа? Я знаю, что прошлая неделя выдалась ужасной.
— Все наладится. — Девина положила руку на сумку и погладила мягкую кожу. — Я все исправлю.
— А твой новый коллега? Как с ним складываются отношения? У вас были какие-то трения.
Трения? Ха, ну можно и так выразиться.
Она вспомнила, как была с Джимом Хероном на той парковке перед Железной Маской, он входил глубоко в нее, она резко двигалась сверху. Несмотря на свою страстную ненависть к нему, она с радостью проведет с ним немного времени в частном порядке.
Девина выпрямилась.
— Ему не видать поста вице-президента. Неважно, на что придется пойти, но я слишком долго и усердно работала, чтобы какой-то парень вмешался и отобрал то, что принадлежит мне по праву.
Семь душ. Семь шансов на победу для добра и для зла. И первый перешел к противнику. Еще три проигрыша в пользу Джима Херона, и она не только лишится «работы», но также ангелы захватят власть на Земле, и каждая из ее душ получит искупление.
Все усилия впустую: ее коллекция исчезнет. Армия исчезнет. Она сама… исчезнет.
Девина посмотрела на терапевта.
— Я не позволю ему взять верх.
Женщина кивнула.
— У тебя есть план?
Девина похлопала по сумке.
— Да. Конечно, есть.
После сеанса Девина перенеслась на северо-восток, тенью двигаясь в ночном воздухе. Она приняла форму на улице Бойлстон, напротив Бостонского сквера, где плакучие ивы вокруг пруда только начали зеленеть.
Кирпичное здание гостиницы «Четыре сезона» в сдержанном стиле заняло почти квартал, начиная от его входа под навесом и до ресторанов с огромными окнами. Вопреки всей простоте внешнего убранства, внутри гостиница была отделана парчой в теплых тонах, и повсюду стояли свежие цветы.
Она просто могла перенестись в свою комнату, но это было бы пренебрежительно по отношению к наряду: брюки со змеиным рисунком от Эскада и блузка Шанель были сногсшибательны, не говоря уже о тренче от Стеллы МакКартни.
И, какая неожиданность, всего лишь вторая ночь в этой гостинице, а дворецкий и портье радостно приветствовали ее, когда она вошла в вестибюль, и ее Лубутены застучали по мрамору.
Напоминание о том, что она и так прекрасно знала: из всех костюмов иллюзорной плоти, которые она носила, этот — брюнетки с бесконечными ногами и грудью, от которой мужчины лишались дара речи, — был лучшим. Пусть технически она была бесполым существом, опыт показывал, что арсенал ее орудий наиболее полезен в наманикюренной ручке.
К тому же, женская одежда ей нравилась больше.
А также секс.
Ее покои на верхнем этаже имели превосходный вид на сад и Бостонский парк, несколько больших комнат… а также отличались превосходным сервисом. Букет роз — милый жест, к тому же бесплатный.
Обоснованно, когда платишь за жилье тысячи долларов.
Девина прошла через гостиную и главную спальню, направляясь в мраморную ванную. Поставив сумку на столик между двумя раковинами, она достала из нее толстовку, которую взяла у того ринга. Худи была дымчатого цвета и размера XXL. Купленный в Уол-Марте или Таргете, этот предмет одежды мог носить любой мужчина: кофту легко достать и можно себе позволить. Ничего особенного.
Но эта была уникальной. Особенно из-за пятен крови.
Спасибо Господу за то, что копы появились так вовремя. Иначе, она бы вообще пропустила встречу с терапевтом.
Быстро избавившись от одежды, она попыталась оставить ее в беспорядке… Девину хватило на полторы минуты. От бардака в голове поднялся гул, и Девина была вынуждена собрать шмотки, пройти к шкафу и развесить все так, как положено. На ней был бюстгальтер, поэтому пришлось убрать его в комод. О трусиках можно не беспокоиться.