Исаак подъехал к другой немаркированной машине, которая должна принадлежать Матиасу. Потом разворот задним ходом в три приема, и машина встала передом к дороге. Взяв ключи с собой, он бегом пересек лужайку, его чувства ожили, ярость бурлила в крови.
Матиас умрет, если прикоснется к Гри хоть пальцем. Один волос упадет с головы этой женщины, и ублюдок сдохнет в муках.
Приблизившись к дому, он осмотрел двери. Передняя была открыта, задней он не видел.
Но, какая разница… его ждали. И на этой ноте, ему следует покончить с игрой в ниндзя и объявить о своем приходе.
Исаак подошел ко входу фермерского домика со спрятанными пистолетами и острым взором. Он сжал руку в кулак и постучал.
— Матиас, — крикнул он.
Он ступил внутрь, и резонирующая тишина ужасала больше, чем любые крики или лужи крови. Потому что одному Богу известно, во что он бросается с головой.
У Джима был план, когда он и ангелы прилетели к дому отца Гри. Он не хотел оставлять Исаака одного в городе, но они пришли бы лишь к спорам, и видит Бог, осмотрительный ублюдок способен постоять за себя.
Дело в том, что Девина играла в смертельные игры, а с ними мог разобраться только Джим. И получить отсрочку до приезда Исаака — не так плохо: если Матиас что-нибудь сделал с Гри, то солдата будет невозможно контролировать.
Так что, когда Джим приземлился и бросился к парадной двери фермерского домика с подмогой позади, он был готов разобраться со всем.
Найджел, однако, столкнул его с рельсов.
Архангел появился прямо на его пути, и в этот раз он был не в смокинге, не в белой форме для крокета или добротном педантичном сирсакере[139]: он явился в мерцающей форме, силуэтом волнообразного света.
И сказал лишь одно слово: — Нет.
Джим остановился на полной скорости, и он бы врезал придурку, будь в нем что-нибудь твердое. — Да что с тобой такое, черт возьми!
Сначала ввел в заблуждение относительно Исаака, сейчас это?
— Жребий брошен. — Найджел поднял едва видимую руку. — Вмешавшись сейчас, ты безвозвратно проиграешь.
Джим указал на открытую дверь. — На кону стоит человеческая душа!
Понимайте как: Хрен тебе, надменный придурок.
Голос Найджела помрачнел. — Будто мне это не известно.
— Если я смогу добраться до Матиаса…
— У тебя была возможность…
— Я не знал, что это был он. Это абсурдно!
— Я ничего не могу изменить. Но я скажу тебе: позволь всему закончиться…
— О, ты ничего не можешь изменить, но прекрасно можешь встать на моем пути сейчас? Идеально, мать твою, выбираешь время! — Джим отлично осознавал, что повышает голос, но ему было плевать, что он объявляет о своем появлении Девине или кому-либо еще.
— К дьяволу, я собираюсь…
Замерцав, фигура Найджела обернулась вокруг него с головы до пят, иллюминация, словно клей, удерживала его на месте. И затем голос англичанина раздался не просто в его ушах, а в самой голове.
— Что есть верный путь? Импульсивность или рационализм? Думай, Джим. Подумай. Нарушив правила, последует наказание. Хорошо подумай. Нарушив правила, последует наказание. Думай, черт возьми!
Ярость заволокла его разум, сотрясла его тело, и он, было, решил, что разлетится на части… но потом внезапно ударила молния, и он осознал, что именно архангел пытался сказать ему.
Нарушив правила… последует наказание.
— Именно, Джим. Прими это за естественный исход… не только этой ночи. И знай, что ты далеко пойдешь в этой игре, если будешь руководствоваться разумом, а не гневом. Прошу, заклинаю тебя, доверься мне в этом.
Расслабив мускулы, Джим ощутил, как странное спокойствие овладевает им, увлекает его голову в патоку, созданную Найджелом.
Посмотрев на Эдриана и Эдди, подбежавших к нему, Джим заметил, что парни были также взбешены, как и он сам. Что, учитывая слова Найджела, не помогало делу.
— Доверься мне, Джим, — сказал Найджел. — Я хочу одержать победу так же сильно, как и ты. Я тоже несу бремя потери любимых. Я также сделаю все, что потребуется, чтобы обеспечить им спокойную вечность. Не думай, что я направлю тебя неверным путем.
Джим покачал головой своим парням.
— Оставьте, — сказал он им. — Мы останемся за боковой линией. Мы останемся здесь.
Когда товарищи посмотрели на него так, будто он окончательно свихнулся, Джим не мог не согласиться с этим.
Невмешательство убьет его, но он уловил суть… и был рад тому, что архангел встал на его пути. Благодаря манипуляциям Девины с правилами, Матиасу представится шанс, только если Джим останется в стороне.
Даже если это противоречило всем его инстинктам.
Спустя мгновение, Найджел начал исчезать, его магическое сияние постепенно угасало. В его отсутствие, Джим рухнул коленями на траву, его глаза не отрывались от открытой двери дощатого дома, когда Эдриан и Эдди начали наезжать на него, требуя объяснения команды «Стоять».
На задворках разума, его все еще манила необходимость ступить на тропу, выложенную Девиной.
Особенно подумав о женщине Исаака в руках Матиаса…
О, Боже… Роса собирались принести в жертву, не так ли?
Руки Джима нащупали землю, и он впился в газон пальцами, чтобы удержать свое тело на месте.
Склонив голову, он молился, что правильно вложил свою веру, и добро, в конце концов, восторжествует. Но печальный факт крылся в том, что правильный поступок будет означать смерть мужчины, который не заслужил умереть этой ночью.
Глава 48
Матиас разобрался с Чайлдами до того, как Исаак во всеоружии войдет через парадную дверь.
Оглушив Гри электрошокером, он понял, что поднять ее с пола и усадить в кресло — выше его возможностей, поэтому оставил девушку лежать там, куда она упала, связав ноги и запястья клейкой лентой, которую нашел в кладовой Алистара.
Ее отец?
Не ясно, что заставило мужчину открыть дверь и замереть в трансе, но отвлеченное внимание и витание в облаках попали в точку со временем. Матиас смог подойти прямо за спину парня и приставить пистолет к его голове.
Так что, да, усадить его в кресло на кухне оказалось проще простого; мужчина буквально сам связал себя по рукам и ногам.
Что оказалось полезно, учитывая, что грудь Матиаса болела так сильно, что он едва мог дышать.
И сейчас, им троим осталось всего лишь дождаться Исаака в доме с открытыми дверьми.
Раздался стон, а потом движение на полу, когда Гри Чайлд начала приходить в сознание. Мгновение она была в замешательстве, будто пыталась понять, почему лежала на жесткой древесине и не могла открыть рот. А потом она дернулась всем телом, ее глаза широко распахнулись, она нашла его взглядом.
— Доброе утро, — угрюмо сказал он, кивнув ей, когда Алистар начал бороться с узами, издавая приглушенные звуки из-за скотча на губах.
Матиас навел дуло на голову парня. — Захлопнись.
Их никто не мог услышать, но страдания и сопротивление действовали Матиасу на нервы. В действительности, стоя между отцом и дочерью, он был далек от спокойного, всем-заправляющего-парня, которым был в прошлом: его мучила сильная боль. Он был изнурен. И чувствовал себя так, будто то, что должно произойти, было предопределено, и будущее не зависело от его решений.
Он одновременно полностью лишился контроля и оказался в ловушке.
Пока оба Чайлда смотрели на него, и вновь воцарилась тишина, он уперся ладонями в стол, его дребезжащее тело противилось смене позиций.
— Знаешь, что больше всего злит меня в тебе? — сказал он Алистару. — Я спас хорошую. — Он кивнул вниз на Гри. — Я мог оставить тебя с твоим сыночком. Но нет, я забрал испорченного… вырвал твоего дражайшего малыша Дэнни из его несчастья и от тебя подальше.
Он помнил, как удивился своей логике в тот момент. Для него было более характерно отнять жизнь того из детей, чья потеря принесет наибольшие страдания, но на перепутье он пошел иным путем.
139
Сирсакер — тонкая хлопчатобумажная ткань типа жатого ситца с рельефными полосками; ткань первоначально производилась в Индии.