Он долго молчал.
— Мне кажется, что ты захочешь забыть так много из происходящего, сколько сможешь.
— Не тебя… Я не хочу забывать тебя. — Уголок ее рта слегка приподнялся. — Хотя, не думаю, что вообще способна на это.
Он оставался на месте, поэтому Гри отодвинула кресло назад и встала. Их разделяло расстояние трех шагов, и когда она подошла к нему, он выпрямился; а потом потянул толстовку вниз, будто приводил себя в порядок.
Гри поднялась на носочки и коснулась его лица, положила ладони на легкую щетину.
— Я никогда не забуду тебя.
Когда он облизал губы, будто был голоден до того, что желала она, Гри взяла его руку и потянула вглубь погреба, увлекая его, закрывая их вместе.
В отличие от первого раза, когда она была напугана и искала еще большего циклона, сейчас все было связано с ним. С мужчиной, а не ее внутренней тягой.
Происходящее было целиком и полностью для него.
Когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, Исаак сжал ее тонкие запястья своими широкими руками, нежно отстраняясь.
— Это не помогло на кухне.
— Нет. Помогло. Ты просто не поверил мне.
— Гри… — Ее имя было произнесено со смесью смущения и отчаяния: почему было выражено новыми тремя буквами вместо привычных шести.
— Я не хочу больше разговаривать, — пробормотала она, не сводя глаз с его губ.
— Ты уверена?
Когда она кивнула, Исаак наклонился и прижался к ее губам, притягивая ее к своему телу. Он был полностью возбужден, более чем готов для нее, но все же он отступил назад.
Не успев возразить, Гри услышала щелчок повернутого замка, а потом теплые руки Исаака проникли под ее футболку и скользнули по ребрам, направляясь к пояснице. Когда она почувствовала бережное давление, ноги оторвались от пола, и он отнес ее к столу.
Отодвинув файлы в сторону, Исаак положил ее на поверхность стола, его ладони двинулись к груди Гри, когда он склонился, впиваясь в ее губы. Мгновенье спустя брюки для йоги стянули с ног, и Исаак положил их на стул, котором она сидела, вместо того, чтобы отбросить в сторону. Умно. Нельзя предугадать, а вдруг ей придется быстро одеться в критической ситуации.
Он нежно потянул ее, и бедра Гри оказались на самом краю стола… и потом он прервал поцелуй и опустился на колени.
Если она думала, что раньше видела огонь в его взгляде, то сейчас ничто не сравниться с его глазами. Мороз никогда не был столь пылающим.
Когда до Гри дошли его намерения, она села.
— Но я хочу, чтобы это было для нас обоих…
— Ты сказала, что хочешь воспоминаний. — Его руки поднялись к верхней части ее бедер и сжали. — Значит, ляг на спину и позволь мне заняться делом.
Его язык показался снова… именно это заставило ее радостно последовать плану.
— Расслабься, — прошептал он, по-южному растягивая слова. — Ляг и позволь мне позаботиться о тебе. Обещаю, я буду действовать медленно… очень медленно.
Руки Исаака спустились к ее коленям, раздвигая ноги… и Гри покорилась ему. Беспрекословно следуя его указаниям, она ощутила твердость стола под своими лопатками, холодный воздух на коже и лаву в крови.
Уставившись на нее из-под опущенных бровей, мужчина выглядел так, будто собирался съесть ее.
И она была готова стать его трапезой.
Склонив голову, он направился именно туда, где она в нем нуждалась: коснулся губами ее лона сквозь тонкий шелк трусиков. Пронеслась вспышка изумительного жара, и Гри вытянула руку, схватив брюки, заткнув ими рот, чтобы удержать себя от криков.
Если ощущения уже были так хороши, то вскоре она станет очень шумной: да, дверь в погреб была толстой, а ее отец предположительно спал, но Гри не хотела рисковать.
Исаак застонал у ее лона, потираясь сквозь шелк белья, а потом он провел языком по тонкой полоске, укрывавшей ее плоть. С проклятьем Гри с силой выгнулась, ее ногти заскребли по дереву, когда руки Исаака впились в ее бедра, ее зубы сжались вокруг хлопка. А потом уже ничто не разделяло их. В одно мгновение его губы касались шелка, в следующее Гри почувствовала рывок у бедер и услышала звук рвущейся ткани, когда ее трусики поддались…
О, Боже… его влажный язык скользнул в ее сердцевину, опускаясь ниже, разделяя складочки, скользя по влажной плоти.