Когда сайт «ККЖ» не дал ему желаемого, следующей остановкой на его автостраде поисков стала национальная база пропавших без вести. Он выбрал штат Нью-Йорк.
О… Черт. Как их много.
В этом мире столько страданий: родители, мужья и жены, братья и сестры ночи напролет задавались вопросом, что стало с теми, кого у них отняли: были они ранены, живы или мертвы.
— Господи, — выдохнул он.
И он был частью творившегося зла. В общемировом масштабе он совершал преступления, создавая тем самым дыры в чужих жизнях. Да, его жертвы по большей части были плохими людьми, но у них тоже были семьи, и сейчас Джим задумался, что оставил после себя. Даже если главы семейств заслуживали смерти, какой хаос он создавал? Он знал, что несколько его мишеней славились любовью к своим детям: они могли быть врагами общества с опасными связями в политических кругах, но дома они не вели себя как ублюдки.
— Черт возьми, Пес… — Раздалось сопение, а потом животное уткнулось холодным носом в его ладонь. — Ага, начнем разбор этих залежей.
Пес поднял лохматую голову и зевнул так широко, что показалось, будто заскрипела дверь. Потом с очередным сопением дворняжка устроилась на коленях Джима, подогнув лапы и расслабившись.
Джим попытался пригладить взлохмаченный ерзанием мех, но жесткая шерсть пса не желала сдаваться. Неряшливое животное всегда выглядело так, будто постояло под строительным феном, а потом облилось четырьмя банками «Aqua Net»[71].
Лица… имена… истории…
Когда сквозь дверь просочился стон, Джим подумал о своем последнем сексе, и воспоминание вызвало тошноту. Мысли, что он кончил внутри врага, было достаточно, чтобы заставить член съежиться на веки вечные.
Думая, что два других ангела тоже с ней спали…
По началу, было сложно определить происхождение ощущения. Что-то было… не так. А потом это смутное «что-там?» сгустилось у его затылка, так, что ему показалось, будто на спину выдохнули холодную струю воздуха.
Он резко обернулся, но позади никого не оказалось. А холод все нарастал, спускаясь вниз по позвоночнику, превращаясь во множество мурашек.
Поднявшись на ноги, Джим усадил Пса на ковер.
Исаак, подумал он. Исаак и Гри…
Тот дом…
Заклинание на доме.
В одно мгновение он переместился из гостиницы на Бикон-Хилл, приземлившись в саду. Наложенные им чары были нетронуты, наружная сторона дома все еще мерцала, и сейчас, оказавшись в непосредственной близости, Джим убедился в правильности своего появления.
Девина здесь. Он чувствовал ее злое, паразитическое присутствие.
Но казалось, внутри все было тихо: на кухне царила темнота, сквозь иллюминацию чар прорывался лишь отдаленный свет в коридоре. Не было двигающихся теней, воя сигнализации, выстрелов или криков.
Взмахнув крыльями, он бесшумно поднялся на террасу третьего этажа. Подойдя к французским дверям, он, сохраняя невидимость для человеческого взгляда, заглянул внутрь. Светловолосая юристка лежала на кровати, лицом к маленькому телевизору. Должно быть, она спит.
С ней все было в порядке.
Более того, все, казалось, было в порядке. Да, конечно, он чувствовал блуждающего по дому призрака… но тот не угрожал ей или Исааку…
Но сигнализация в его спинном мозге не переставала бить тревогу, и он был склонен довериться ей, а не внешнему проявлению П-П[72]. В один миг он прошел сквозь закрытую дверь и остановился в центре комнаты, приготовившись к действиям.
Что казалось бесполезным напряжением мышц.
Опять же, ничего не выбивалось из общей картины, ни звуков, ни…
Нахмурившись, он миновал кровать и прошел сквозь закрытую дверь. Он помедлил на лестничном проеме, а муравьиная ферма на его спине пошла в капитальный разнос, щекотка стала такой интенсивной, что все его тело превратилось в камертон. Он побежал прямо, зная, что двигается в правильном направлении… а затем проник в комнату Исаака.
Вот где был непорядок.
Его брат по оружию лежал на кровати, извиваясь на простынях, его тело изогнулось спиралью, лицо перекосила агония. Широкими ладонями он вцепился в покрывало, мускулы рук бугрились, а массивная грудь с трудом закачивала воздух.