За дверью комнаты для гостей доносились звуки борьбы. О, Боже…
Залетев в спальню, и ничего не увидев в темноте, она позвала:
— Исаак? Ты в порядке…
Все произошло слишком быстро, чтобы она смогла отследить движение. В одно мгновение Гри стояла в дверном проходе, в следующее ее резко развернули, толкнули на пол, полностью обездвиживая, руки жестко заломили за спину.
Холодный металл уперся в ее висок, когда тяжелый вес придавил бедра к полу.
Страх вытеснил воздух из ее легких, хотя она знала, что это был Исаак, — он пах ее мылом.
— П-п-пожалуйста… — Она с трудом сделала вдох. — Это я… Гри.
Он не шевелился. Просто тяжело задышал, будто с чем-то боролся.
Слезы застлали глаза.
— Иса…ак…
— О, мать твою.
Он резко соскочил с нее, оружие у виска исчезло.
Пока она пыталась восстановить дыхание, Исаак, склонившись рядом с ней, прохрипел.
— Мне так жаль…
Резко отстранившись от него, она вскочила на ноги, отступая, пока не врезалась в стену. Приложив дрожащие руки к лицу, она попыталась сделать медленный и глубокий вдох, но легкие заклинило в грудной клетке, а горло сжалось так, будто ее душили.
Исаак дал ей достаточно свободного пространства и не произнес ни слова. Он просто стоял там, в тонкой полоске света, пробивающейся из коридора. Когда звон в ушах начал стихать, Гри осознала, что он был раздет и прикрывал пах толстовкой, его мускулы на груди и животе четко обрисовывались.
Без сомнений, он променял оружие на стыдливость.
— Я не знал, что это была ты, — сказал он. — Клянусь.
Она вспомнила, как он просил ее не входить, не получив его ответа.
— Гри… — Его голос надломился, на лице отразилась физическая боль… будто его убивало то, что он сделал с ней.
Когда к ней вернулся голос, она посмотрела прямо ему в глаза.
— Просто ответь на один вопрос… ты в бегах по хорошей причине или по плохой?
Через некоторое время раздался тихий ответ:
— По хорошей. Клянусь. — А потом он удивил ее. — Я нуждался в деньгах и не мог работать легально… поэтому стал драться. Случилось так, что меня хорошо тренировали.
Ну, да.
Цветасто выругавшись, он провел рукой по коротко стриженным волосам, бицепсы напряглись, растягивая на коже яркий след от укуса.
— Я должен покинуть страну, это мой единственный шанс. Если меня найдут, то они убьют меня. — Он положил руку над сердцем, словно давал клятву. — Я никогда не причиню тебе вред умышленно, клянусь. Когда ты вошла, я не знал, что это ты. Я видел сон. Кошмар. Дерьмо… — Он поморщился. — Черт, в смысле. Прости за ругань.
Она слегка улыбнулась.
— Порой она бывает незаменима.
— Что заставило тебя спуститься? Я… сильно шумел?
Ох, если бы он только знал.
Нахмурившись, Гри решила не упоминать о крылатом госте.
— Думаю, я просто знала, что нужна тебе.
Какое-то время они просто смотрели друг на друга.
— Я могу сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь тебе? — прошептала она.
— Просто возьми деньги, которые я тебе должен, и откажись от дела. Пожалуйста. Если кто-нибудь будет спрашивать обо мне, расскажи все, что знаешь.
— То есть почти ничего, — подумала она вслух.
— Вот именно.
Покачав головой, она подошла к Исааку и положила ладонь на его предплечье.
— Я не смогу остановить тебя, если ты решишь сбежать, но я также не стану связываться с заработанными нечестным путем деньгами. Если ты оставишь пакет у меня, я просто сдам его…
— Я возвращаю свой долг.
— Я не могу принять их… ты знаешь, что не могу. Моя лицензия и так висит на волоске… честно говоря, я уже стала соучастницей. Я должна была вызвать полицию еще в Молдене. И завтра утром я собираюсь рассказать им, что предоставила тебе ночлег, пытаясь убедить сдаться властям. Этого и так предостаточно.
Но, помоги ей Господь, она верила Исааку. Она верила, что он бежал, спасая свою жизнь. И, будь она проклята, но Гри сделает все, что в ее силах, чтобы помочь ему.
***Стоя обнаженным перед своей государственной защитницей, Исаак все еще пытался воссоединиться с реальностью. Ночной кошмар обычно выворачивал его, словно рожок с мороженым, и, просыпаясь, он чувствовал себя размазней. Какое-то время после пробуждения все вокруг происходило так быстро, и требовалось много сил, чтобы собраться с мыслями.
Боже, ему всегда снился один и тот же чертов сон, и даже спустя два года этот кошмар был ужасающе свеж, как в первый раз. Находясь в темной яме, ходячий труп с бездонно-черными глазами пытал его, пока Исаак не покрывался кровью с головы до пят, крича сквозь засунутый в рот кляп. Не было спасения от мучений. Он был привязан к какому-то столу, его никто не слышал… и, хотя Исаак мог вынести физическую боль, он сходил с ума от знания, что муки будут длиться вечность. Им не было конца и края…