Ее лицо было жестким, но глаза увлажнились, — так он понял, что Гри его слушала.
Подняв телефон с прикроватного столика, он протянул ей трубку.
— Я не прошу тебя прощать его. Просто перестань ненавидеть. Ведь так он лишится обоих детей.
— Он уже нас потерял. — Гри быстро смахнула слезы рукой. — Моя семья разрушена. Мои брат и мама мертвы. А отец… Я не могу его видеть. Я осталась совсем одна.
— Нет, не правда. — Исаак подтолкнул к ней трубку. — Он в одном звонке от тебя… и он все, что у тебя осталось. Если я могу собраться с духом… сможешь и ты.
Конечно, он рисковал, предложив обратиться к ее отцу, но действительность была такова, что желания Чайлда и Исаака совпадали: они оба хотели убрать его как можно дальше от Гри.
Заглядывая в глаза Гри, он мысленно внушал ей найти силы и наладить отношения с родным отцом, прекрасно понимая, почему это было так важно для него: как и всегда, он вел себя эгоистично. Если Исаак расскажет всю правду суду или заседанию Конгресса, какое-то время он будет жив, но, в конечном счете, окажется мертвым для нее, если войдет в программу защиты свидетелей. Следовательно, ее отец — лучший вариант относительно защиты Гри.
И единственный.
Исаак покачал головой.
— Плохой парень во всей истории — тот, кого ты встретила на кухне моей квартиры. Он — истинное зло. Не твой отец.
— Единственная причина… — Гри вытерла глаза. — Единственная причина, по которой я смогу находиться рядом с ним, если он поможет тебе.
— Так скажи ему это, когда он приедет.
Мгновение спустя она расправила плечи и взяла телефон.
— Хорошо. Скажу.
Когда его охватил всплеск эмоций, Исаак был вынужден остановить себя от быстрого поцелуя… Боже, она была сильной. Очень сильной.
— Хорошо, — сказал он хрипло. — Это хорошо. А сейчас я собираюсь найти своего приятеля Джима.
Развернувшись, он спустился по лестнице, на скорости минуя лестничные площадки. Он надеялся, что Джим вернулся, или, что те два здоровяка на заднем дворике смогут привезти его, где бы он ни был.
Пронесшись через кухню, он толкнул дверь, ведущую в сад, широко ее распахивая…
В дальнем углу дворика, приятели Джима держали светящийся сотовый телефон. Они выглядели так, будто их пнули по яйцам.
— Что случилось? — спросил Исаак.
Пара подняла глаза, и он мгновенно понял, что Джим попал в беду: когда работаешь в команде, самое ужасное — когда товарищ попадает в руки к врагу. Это даже хуже смертельной раны — твоей или твоего напарника.
Потому что враг не всегда убивает сразу.
— Матиас, — прошипел Исаак.
Когда парень с толстой косой покачал головой, Исаак подбежал к ним. Пирсингованный парень побледнел, очень сильно.
— Кто тогда? У кого Джим? Чем я могу помочь?
В открытом дверном проеме показалась Гри.
— Мой отец приедет через пять минут. — Она нахмурилась. — Все в порядке?
Исаак просто смотрел на двух парней.
— Я могу помочь.
Парень с косой забраковал идею:
— Нет, боюсь, не можешь.
— Исаак? С кем ты разговариваешь?
Он оглянулся через плечо.
— С друзьями Джима. — Он повернулся назад…
Мужчины исчезли, будто их вообще здесь не было. Снова.
Что. За. Чертовщина?!
Когда мурашки на его затылке впали в истерику, Гри подошла к нему.
— Здесь кто-то был?
— Эм… — Он оглянулся по сторонам. — Я не… знаю. Ладно, пошли внутрь.
Провожая ее назад к дому, Исаак подумал, что вполне возможно, он мог сойти с ума.
Заперев дверь и проследив, чтобы Гри включила сигнализацию, он сел на стул за кухонным островом и достал сигнализатор «Life Alert». Ответной реакции не было, и он надеялся, что отец Гри приедет сюда раньше, чем с ним свяжется Матиас.
Лучше подготовить план действий.
На кухне воцарилась тишина, и он уставился на кухонный стол, в то время как Гри устроилась напротив него, прислонившись к шкафчику у раковины. Казалось, прошли века с прошлой ночи, когда она готовила для него омлет. Но, если он выполнит задуманное, то в сравнении со следующей парой дней это время покажется одним мгновением.
Копаясь в голове, он пытался найти то, что мог рассказать о Матиасе. Он знал много о бывшем боссе… Но, тем не менее, мужчина целенаправленно создавал черные дыры в ментальной галактике каждого оперативника: им сообщалось лишь то, что они должны были знать, и ничего сверх этого. До чего-то можно додуматься самим, но было полно пустых дыр под названием «что-что?»…