Присев на одну из лавочек, разбросанных по всему городку, Деймос откинулся на изогнутую спинку скамьи и окинул безразличным взглядом ухоженные заборчики вокруг одноэтажных домов.
Пребывание в мире людей не слишком благостно сказывалось на его состоянии, поскольку этот мир был не родным для исчадия Ада, рожденного в недрах адского пламени, но тем не менее большого вреда данное путешествие не должно было причинить Демону. На крайний случай, он всегда мог шагнуть за Грань, чтобы набраться сил и продолжить игру.
Над ухом раздалось знакомое хлопанье крыльев и звонкое курлыканье, а в следующий миг рядом с плечом темноволосого мужчины опустилась голубка. Слегка покачивая головкой, птица пристально посмотрела в глаза Темному, на что тот в ответ наградил ее улыбкой и легким поглаживанием по белоснежным перьям на груди.
— Решила мне помочь, моя милая голубка?
Голубица мелодично закурлыкала в ответ, вспорхнула с насиженного места и переместилась на ближайшую калитку с ромбовидным узором. Деймос проследил за ее полетом, не переставая улыбаться, плавно поднялся с лавки и подошел к тому дворику, на который указала ему Анаэль.
Картина, представшая его взору, поначалу не показалась особо интересной. На зеленой лужайке, прижав к себе потрепанного игрушечного зайца, сидела маленькая девочка и кулачком размазывала по лицу выступающие на глазах слезы. Из дома доносились крики ее родителей, и, судя по всему, ругались они довольно давно.
— Эту девочку зовут Эльза, — мелодичный голос Анаэль, прозвучавший в голове Деймоса, заставил мужчину оторваться от созерцания плачущей девчушки и обратить свой взор на голубя. – Ее отец и мать живут небогато и из-за этого часто ссорятся, а страдает в итоге ни в чем не повинный ребенок.
— И что мне сделать? Даровать им богатство? – спросил Демон, так же не произнося ни слова вслух.
— Это уже решать тебе, Деймос.
Голубица вспорхнула с забора, сделала кружок вокруг Эльзы, роняя на землю крохотное белое перышко, и исчезла, оставив Демона в раздумьях.
— Что же мне с тобой делать? – сам у себя спросил Деймос, продолжая наблюдать за Эльзой.
Притаившись в тени густых каштанов, Демон долго размышлял над тем, как помочь девочке и ее семье, пока в голову ему не пришла одна идея. Улыбаясь одному ему известным мыслям, Темный в последний раз взглянул на игравшую сама с собой девчушку, а потом растаял в черном облаке.
На следующее утро Деймос вновь появился возле дома Эльзы. Обернувшись пушистым черным котом с белым воротником, он протиснулся в незаметную дыру между досками, проделанную кем-то из прочих зверушек, и притаился в густых зарослях шиповника, ожидая, когда девочка вновь выйдет во двор.
Долго ждать не пришлось. Из открытого окна вновь раздались крики, а задняя дверь дома тихонько хлопнула, выпуская Эльзу на улицу, подальше от ссорящихся родителей. В руках у девочки по-прежнему был зажат игрушечный заяц без одного глаза и с порванным ухом.
Примостившись на привычном месте, недалеко от укрытия Демона, Эльза зажала ладошками уши, чтобы не слышать ругани, и запела простую детскую считалочку, раскачиваясь на месте. Пора, решил Кот и вышел из своего укрытия.
В два прыжка преодолев разделявшее их расстояние, Деймос подскочил к малышке и громко замурлыкал, не забывая при этом тереться о коленки девочки своими пушистыми боками.
Появление незваного гостя, да еще и такого ласкового, застало Эльзу врасплох, и та тут же перестала всхлипывать и обратила свой взор на черного кота.
Завладеть вниманием ребенка оказалось довольно просто, и уже спустя пять минут вместо слез на лице девчушки сияла радостная улыбка. Пушистый зверь делал все, что только мог: играл с девочкой, мурлыкал ей, когда та чесала его за ухом, носился за бантиком на веревочке и просто смешил малышку, носясь за бабочкой или стрекозой.
В конечном счете, Демон сам так увлекся, что опомнился лишь тогда, когда мать позвала дочку ужинать.
Эльза обняла своего друга на прощание и умчалась в дом, заливаясь звонким смехом. Мать не смогла не заразиться детским весельем и после ужина вручила девчушке сочное красное яблоко, чем еще больше усилила счастье дочери. Концом замечательного дня стала сказка, прочитанная в кои-то веки вернувшимся трезвым отцом.