— Не узнаем, пока не попробуем, так?
— Я думаю, стоит, — решительно заявила Хейли.
Шен завел автомобиль и выехал из темного тупика.
— В любом случае, вариантов у нас немного. Есть одно место, где нам помогут найти Тайлера.
— Мы едем туда?
— Да, Лети.
Я почувствовала, что начинаю уставать. Нервы, бессонная ночь накануне, напряжение и страх давали знать о себе. Впрочем, я не питала особых надежд на скорый отдых. Вряд ли в ближайшее время удастся нормально поспать. Нужно готовиться к серьезным испытаниям, Лети.
Только сейчас я поняла, насколько же был прав Тайлер, говоря о настоящей жизни в трущобах. Здесь был тот самый мир, который получал глоток чистого воздуха с наступлением темноты.
Высшие и низшие ступени разделяла огромная пропасть и причиной тому было только одно — они жили в разных мирах. Один — сияющий и комфортабельный, другой — обшарпанный, вечно промозглый и холодный от сквозняков. Шагнуть из одного в другой значило — прыгнуть в бездну.
Мне казалось, что свой прыжок я сделала уже давно и все лечу вниз, никак не достигнув дна.
А еще я только сейчас узнала, что у моего брата Шена была самая настоящая двойная жизнь. Марилен, наверное, сейчас лежит в блаженном сне после приема транквилизаторов, потому что ей как никому другому тяжело это признать.
Я подумала об Эрихе.
Что с ним сейчас? Кому-кому, а уж Кастелли-старшему выпало самое тяжелое испытание — ценой всего, что ты достиг в жизни прикрывать близких людей.
Мы подъехали к какой-то невообразимой дыре с неоновой вывеской. Хейли удивилась ничуть не меньше меня — тоже многого не знала о Шене.
— Что это за место? — спросила я, выйдя из машины.
Шен припарковал «Миракл» рядом с тремя ржавыми колымагами на небольшом пустыре перед баром, если тот можно так называть. Чтобы сияющий корпус автомобиля не вызывал вопросов, пришлось быстро прикрыть его пологом.
— Здесь есть человек, который нам поможет.
— Ты не говорил мне, что бываешь в «отбросах», — скептически поджала губы Хейли.
Шен усмехнулся и чмокнул ее в щеку.
— Не расстраивайся, Лети тоже не в курсе.
— «Отбросы»? — только и смогла спросить я, оглядывая очень уж неприглядный фасад здания.
— Так называют его жители, — объяснила Хейли. — Потому что здесь собираются отморозки.
— Вроде нашего Шена?
— Типа того.
Мы с ней понимающе переглянулись.
— Идемте, — скомандовал брат. — Ведите себя тихо, говорить буду я. Лети, перестань так брезгливо кривиться.
Он критически осмотрел меня с ног до головы, почему-то махнул рукой и двинулся в сторону бара.
— Одна твоя куртка дороже целого квартала, — беспечно пожала плечами Хейли и последовала за возлюбленным.
Мне оставалось только неловко поправить воротник стильной черной курточки с натуральным мехом. Собираясь в спешке, я не думала о стоимости вещей — надела, что почернее и неприметнее. Надо сказать, курточка исключительно сидела по фигуре, но не была пригодна для посещения «отбросов».
Стоило только войти в душное, напрочь пропахшее дешевыми сигаретами, потом и сыростью, помещение, как все посетители разом обернулись к нам. В воздухе прозвучал неслышный сигнал о чужаках и это никому не понравилось.
Посетителей было много. Все они сидели у стойки, толкались возле высоких столиков, сидели на старых потертых скамьях. На облезлых стенах висели выцветшие портреты каких-то знаменитостей, которых я совершенно не знала. В углу громко пел музыкальный центр — мой ровесник, не иначе. Над стойкой висел телевизионный экран. Посетители — в основном, мужчины, — смеялись, пили, обсуждали какие-то темы, иногда хмурились, были чересчур серьезными, внимательно смотрели на нас.
Хейли тут же вцепилась мне в руку.
— Я никогда не была здесь, — заговорила она. — Мерзкая дыра. Здесь обделывают самые грязные делишки.
— Похоже, Шен тут свой, — заметила я, видя, как брат здоровается со многими посетителями. — Поверить не могу, что все это в Ангрессе.
— Это трущобы, Лети. Хотя, меня больше волнует, что еще скрывает Шеннард.
— Скоро мы это узнаем.
Мы подошли к барной стойке, за которой хозяйничал хмурый мужчина с трехдневной щетиной и седыми пышными волосами. На его запястье красовался чудовищный по размерам шрам, оставшийся после вплавки. Я невольно вздрогнула, представив, что нужно сделать, чтобы его оставить.
— Здорово, Дилан, — Шен пожал его руку. — Как поживаешь?