— Потерялась, сестричка?
Я даже вздрогнула от неожиданности.
Шен, с усталой улыбкой и подернутым туманом взглядом, стоял, прислонившись к двери спиной.
— Не проводишь меня до библиотеки? — тут же нашлась я.
Он кивнул и, пошатнувшись, шагнул ко мне.
— Шен, с тобой все хорошо?
Брат блаженно улыбнулся и прижал палец к губам.
— Тише, Лети, тише, — сказал, обнимая меня за плечи. — У стен есть уши, а мы с тобой их не любим. Ума не приложу, какого тебе понадобилось в библиотеке, но ничуть не удивлен, что ты не знаешь туда дороги.
Он усмехнулся и чмокнул меня в макушку.
Братец пьян? Вроде бы от него не пахнет алкоголем. Хотя, кто знает, какой алкоголь выдумали в этом мире. Может, он под действием наркотиков? Я не удивлюсь, если у отпрыска богатых родителей есть дурные наклонности. Не удивлюсь, если у меня самой начнется ломка.
Мы спустились вниз и Шен провел меня в конец коридора. К тяжелой деревянной двери — наверное, именно такие и должны стоять во всех библиотеках.
— Наша мамаша отправилась на собрание своего фонда, — Шен едко усмехнулся: — Думает, что ее подачки успокоят «шестерок» и «семерок». Когда она вернется, не говори ей ни слова.
— Не скажу, — произнесла я, совершенно не понимая, чего нельзя говорить.
— Меня здесь не было, — шепотом проговорил Шен и тихо, будто на цыпочках, ушел.
Мне же осталось только покачать головой и выдохнуть. Кажется, у моего братца есть тайны, а я его покрываю. Плюс — Марилен занимается благотворительность. Сама же я — девица недалекого ума, не знающая, где библиотека.
Ну что же — начало неплохо. То есть не все так плохо, как могло бы быть. Прорвемся, в общем — где наша не пропадала? А пропадала она везде, даже в мирах иных иногда.
Остаток дня прошел в затворничестве с книгами. К счастью, я понимала все, написанное в них, что удивляло не меньше.
Начитавшись фантастических книг, я наивно считала, что попавшие в чужой мир должны быть как слепые котята — не понимать ни языка, ни происходящего, вообще ничего. Почему все оказалось наоборот — загадка. Надеюсь, смогу когда-нибудь ее разгадать.
Продираясь сквозь хитросплетения юридических формулировок, я все больше углублялась в дебри государственных устоев Ллерийской империи и понимала — эту страну держат в ежовых рукавицах, иначе, она бы не просуществовала вот уже сотню лет.
От чтения меня отвлек только звонок. Странный, резкий и лишь отдаленно похожий на привычный телефонный. Источник этого звонка лежал на тумбочке и мигал цветным светодиодами в такт мелодии.
Пару мгновений я просто смотрела на него, не зная, с какой стороны взять, а потом подняла «трубку» и сказала привычное «да».
— Летиция, куда ты пропала? Я звонил тебе трижды, — Райвен. Его голос я узнала сразу же.
— Прости, у меня были дела.
— Ладно, — его тон, строгий вначале, смягчился. — Надеюсь, ты сегодня свободна?
— Конечно, — ответила я, скосив глаза на томик Конституции.
— Я соскучился по тебе и у меня свободный вечер. Я заеду через час.
— Райвен…
Но он уже отключился.
Кажется, здесь не привыкли тратить время на долгие разговоры.
Я тихонько обругала себя, в очередной раз напоминая, как опасно идти на свидание в чужом теле. Мало ли что было у Летиции и Райвена в прошлом и мало ли что можно ляпнуть.
Но сколько бы доводов я не приводила самой себе, было очевидно, что в присутствии Райвена у меня подкашиваются ноги, начинает сильнее биться сердце, а разум уходить куда-то на прогулку и я готова признать себя не только Летицией Кастелли, но и кем угодно вообще.
Итак, у меня есть час.
Быстренько вскочив с кровати, я засунула книги под покрывало — так обычно делала в детстве. Если хотела спрятать от мамы что-то запрещенное. Не думаю, конечно, что Конституция и «История Ллерийской империи» — вещи, не позволенные цензурой. Но и лишний раз выкручиваться, ища им объяснение в собственной комнате, не хочется.
Райвен Томмард — блестящий офицер, член элитного мужского клуба, владелец неплохого состояния и мой жених по совместительству. Ему двадцать девять лет, он хорош собой и у него великолепные перспективы.
Вот и все, что мне удалось узнать о мужчине, с которым я собралась на свидание.
Наблюдая из окна, как его черный автомобиль медленно катится к дому, поймала себя на мысли, что беру чужое. Этот дом, этот мир, этот мужчина, даже это платье и тело мне не принадлежат. Чувство какой-то неловкости неприятно кольнуло, пронзив плотную пленку эйфории.