Темные провалы в стенах казались черными дырами, и я старалась миновать их как можно быстрее. Фонарик, который дала мне Берта, светил слабым тонким лучом и его едва хватало, чтобы я благополучно миновала препятствия на своем пути.
Тонкая для зимы куртка грела плохо, но холод не причинял страданий. Я была слишком занята, чтобы его замечать.
В прежнем мире у меня один странный знакомый. Все свое свободное время парень только и делал, что лазал по подземельям и заброшенным городским тоннелям. Он говорил, что под землей ему спокойнее, чем на поверхности. Помню, я с ним категорически не соглашалась. Сейчас понимаю, что не зря.
Больно ударившись о какой-то металлический предмет ногой, я вскрикнула, тут же зажала рот рукой и резко села. Эхо разнесло мой голос по гулкому коридору и стало страшно. Вдруг где-то здесь бродит патруль падших, и сейчас меня сцапают и вернут обратно.
Мне было страшно. Снова.
За последнее время страх вообще стал моим постоянным спутником. Я думала о Шене, Тайлере и остальных. Где они сейчас? Живы ли?
Нет, лучше не думать и просто идти.
Берта говорила, что этот коридор ведет к выходу из бункера. Если все так и есть, то неизвестно, где я окажусь и куда мне идти потом. Одна, посреди зимнего леса, неподалеку от границы с Альянсом.
Тайлер рассказывал мне куда идти по карте, но вряд ли я смогу вспомнить ее теперь.
И вообще, идти куда-то без Тайлера казалось бессмысленным. Зачем?
На меня постепенно накатывало отчаяние. Я шла все быстрее и дыхание сбивалось, сильно болела ушибленная лодыжка. Закрытое пространство начинало давить и это грозило приступом паники.
Я успокаивала себя как могла, старалась взять в руки, но внезапный шорох и мелькнувшая в углу тень довершили дело. Беззвучно вскрикнув, я упала, прижалась к стене и судорожно стиснула фонарик.
Из угла послышался слабый писк.
— Крыса… — выдохнула я. — Только крыса…
Ты выползла из-под груды старого тряпья, нагло посмотрела на меня и рванула в темноту, прочь от луча фонарика.
Я встала на четвереньки, опираясь на пол руками, усмехнулась собственной глупости и поднялась.
Нужно идти.
Сделав несколько шагов, я остановилась.
Неясный гул где-то вверху и вибрация как будто рядом со мной проносится скоростной поезд.
— Что же это? Что же такое? — прошептала я, разговаривая сама с собой. Почему-то в темноте и закрытом пространстве это выглядит совершенно нормальным.
Гул усилился.
Я обернулась по сторонам и зашагала быстрее. Коридор плавно начал уходить вверх и идти стало тяжелее.
Казалось, что я буду брести здесь бесконечно.
Нельзя было думать о происходящем. Просто противопоказано. Так легко сойти с ума от страха, когда представляешь весь ужас своего положения.
Я старалась думать о чем угодно. О старой квартире, которую снимала девушка по имени Марина, жившая в другом мире. В прихожей отклеилась обоина и до нее никак не доходили руки, а на кухне капал кран, а сантехник все не шел. Еще была очень любопытная соседка с первого этажа. Она всегда следила, кто, когда и с кем приходит домой. Ее пестрый платок всегда виднелся из-за слабой тюлевой преграды на окне. Хотя, сама соседка считала, что надежно укрылась от глаз.
Я вспоминала много деталей, которые раньше казались неважными. Воспоминания всплывали обрывками и складывались в далекие фантастические картины.
Это же надо! Кому рассказать не поверят. Разве много во вселенной людей, живших в двух мирах? Хотя, может, и много, просто я не знаю.
Во всяком случае, лучше думать о том, как ты шагнула через границу реальностей, чем как ты в любой момент можешь погибнуть в темном холодном коридоре, где и тело твое найдут лет через двести как минимум.
Неизвестность страшнее всего и я просто не думала о ней, запретила себе думать.
Снова послышался гул. Коридор будто встряхнуло.
Потом тишина.
Я замерла, обводя тоненьким лучом фонарика заиндевевшие стены. Звук собственного вдоха казался громом.
Нет, только не останавливайся. Поглубже вдохнув, я закрыла глаза. Вот так легче. Нет ни зловещего коридора, ни крыс, ни инея на стенах. Еще секунда…
Я дала себе немного времени, чтобы успокоиться и решиться. Теперь — идти вперед.
Есть много вещей, способных толкнуть человека сделать еще один шажок вперед. Даже если тот будет последним.
Я шла по злополучному коридору не потому, что очень уж хотела спасти свою шкуру(хотя, этот повод тоже был достаточно весомым). Безумие и страх, настигшие меня в подземелье, отступили назад. Они просто не могли соперничать с тем огромным долгом, который я так и не выплачу, если остановлюсь.
Шен, потерявший Хейли, никогда не простит себе, если пропаду еще и я. А Тайлера просто-напросто нечестно вот так вот обманывать. Слишком много на него свалилось из-за пары фраз, брошенных на том самом вечере ослепительной Летиции Кастелли.
Я думала об этом вновь и вновь, с трудом переставляя ноги.
Когда впереди забрезжили слабые лучи света, а под ногами появились следы почвы и корней растений, я просто не выдержала и разревелась.
Наружу выбралась, цепляясь за стены, едва дыша от усталости, растирая по лицу слезы и с безумной улыбкой.
Какое же счастье быть живой, целой и невредимой! Какое же это все-таки счастье…
Я упала на колени и, зачерпнув ладонями снега, вытерла лицо. Утро только-только вступило в свои права и все вокруг казалось серым.
Через пару минут я ощутила запах гари. Тот самый странный прилипчивый запах, когда привычный дым смешивается с чем-то расплавленным, оставляющим противное сладковатое послевкусие.
Я поднялась на ноги и отошла на несколько метров от выхода из тоннеля. Он казался обычной норой, засыпанной снегом. Совершенно ненадежная маскировка.
Вверху зашумело.
Я узнала бы этот звук из тысячи других. Штурмовик.
Прижавшись к стволу раскидистой ели, я посмотрела вверх. Корабль летел невысоко, на приличной скорости. Он был гораздо меньше тех, что встречались раньше и выглядел по-другому. Я слишком мало соображаю в военной технике, чтобы определить его назначение.
Порыв ветра принес еще одну порцию гари. Как раз с той стороны, куда направился корабль. Кажется, что-то стряслось, пока я бродила в треклятом тоннеле.
Берта говорила, что Джаред поведет своих людей ранним утром. Возможно, им пришлось уходить с боем.
Падших было слишком много, чтобы просто раствориться в тайге. Либо у них есть прикрытие, либо Джаред просто пустит часть своих людей в мясорубку. У этого ублюдка хватит совести. Жаль, если Берте не удалось уйти.
Сердце замерло при мысли, что Шеннард и Тайлер остались с ними. Имперцы, падшие — какая разница. Их ведь никто не пощадит.
Самое худшее — собственное бессилие чем-то помочь.
У меня было три варианта. Первый — остаться трусливо сидеть под елью, дожидаясь неизвестно чего. Второй — попытаться определить, где я нахожусь по тем лесным приметам, которым успела научиться и пойти к границе с Альянсом. И третий, самый безнадежный, вернуться и попытаться найти кого-то из близких.
В прошлой жизни я никогда не отличалась отвагой и храбростью. Я падал в обморок от высоты, готова была визжать от страха, когда видела большую собаку и приходила просто в суеверный ужас при виде змей.
Сейчас я тоже не отличалась особой доблестью. Просто не могла оставить все как есть.
На ветку ели тяжело опустился ворон и прокричал хриплое «харррр», выпуская из клюва белый пар. Склонил голову набок и недоуменно взглянул на меня.
— Харрр! — повторил уже возмущенно.
Я зачерпнула снега и, слепив шарик, швырнула в птицу. Ворон недовольно слетел с ели.
— Пошел отсюда, — зачем-то сказала я ему вслед.
Если бредешь по заснеженному лесу, и тебя мучает жажда, ни в коем случае нельзя есть снег.
Я с завистью смотрела на пушистые сугробы и уговаривала себя потерпеть еще немного. Немного до чего? Не важно.