Сколько еще продлится мое одиночество в этом лесу, неизвестно.
Утро окончательно разгулялось и, поднимая голову, я видела робкие лучики солнца, проглядывающие сквозь пелену облаков. В воздухе висела легкая морозная дымка.
В вышине снова послышался гул. На этот раз корабль пролетел слишком высоко и с земли казался лишь маленькой темной точкой.
Я поежилась и пошла вперед. Холод становился просто нестерпимым. Казалось, если остановлюсь, то просто околею. Болели растрескавшиеся губы, ныло все тело, еще пытаясь сопротивляться разрушительной силе морозе.
Насколько еще хватит моих сил? И сколько я уже прошла?
Очередной шаг отозвался мучительной болью в ноге. Лодыжку свело судорогой.
Я согнулась и беззвучно заплакала. От холода пропал голос. Зачем-то взглянула на ноги, будто бы это могло унять боль.
Всхлипнув, я замерла.
Прямо передо мной в снегу лежал кусочек черной ткани. Первое напоминание о людях за день.
Упав на колени, я схватилась за ткань, сжала его в ладонях. Потом быстро поднялась и тут же завалилась в сугроб.
Впереди были следы. Сбивчивые, запутанные, широкие, уводящие куда-то вправо. Они могли принадлежеть кому угодно, но я все же пошла за ними.
Через добрый десяток метров к следам прибавились еще два куска ткани, следы крови на снегу и брошенный нож. Я схватила его и до боли сжала в ладони.
А после я нашла того, кто оставил эти следы.
Мужчина лежал, привалившись к разлапистой ели. Одной рукой он зажимал кровоточащую рану в животе, пальцами другой чуть касался винтовки. Глаза были закрыты, а дыхание слабым и едва заметным. Умирал.
Пригнувшись, я подошла к нему, держа нож перед собой. Услышав хруст снега, он приоткрыл глаза.
Раненый даже не смог шевельнуться, и я опустила нож.
— Воды дай, — хрипло проговорил он.
— Тебе нельзя, — почти так же хрипло ответила, опускаясь рядом с ним. — Ты из падших?
Он прикрыл глаза в ответ.
— А остальные?
— Ушли.
— Кто тебя ранил?
— Имперцы. Ты дашь мне пить?
Я разочарованно покачала головой:
— У меня нет воды.
— Тогда катись в пекло… — он усмехнулся и тут же застонал от боли.
— Только после тебя, — ответила и взяла его винтовку.
Кровотечение из раны не прекращалось. Раненый страдал, и мне стало его жаль.
— У вас был бой?
— Да. Нас расстреляли как овец… Джа… — он натужно кашлянул и сплюнул. На губах остались следы крови. — Джаред оставил нас вместо мяса, а сам ушел… со своей потаскухой и ублюдками, что ему служат.
— А «Сияние»? Тайлер Гиллерти и Шеннард Кастелли? Что с ними?
Раненый снова закашлялся:
— Я видел их с Джаредом, а после меня подстрелили…
— Спасибо за винтовку, — проговорила я и развернулась чтобы уйти.
— Ле…ти… Кастелли! — окликнул раненый.
Я обернулась.
— Я никак не сдохну, а кровь приманит каких-нибудь тварей. У тебя моя винтовка…
Холод вдруг стал неощутимым. Меня вмиг обдало жаром.
— Ну что ты, Кастелли? — уже со злостью говорил раненый. — Вы же так любите благотворительность. Давай, сделай добро. Ну!
Я вскинула винтовку. Тайлер учил меня стрелять.
Предательские слезы снова выступили на глазах. Убить этого человека будет милосердием, но от этого не перестанет быть убийством. Я ведь уже стреляла в падшего…
— Стреляй, — зарычал он.
Я помедлила еще минуту, потом закрыла глаза и опустила винтовку.
— Не могу, — прошептала одной себе.
Небо было мутно-белым и бесконечно далеким. Ему было все равно и невдомек. Оно молча наблюдало за мной.
Я не могу бросить этого человека вот так. И не могу выстрелить в него.
— Тварь, — бросил раненый. — Слабая беспомощная тварь…
— Ты прав.
Я подошла к нему и взяла небольшой рюкзак, валявшийся рядом. Не ошиблась.
— Ты просил воды, — сказала, доставая маленькую металлическую кружку и зажигалку. — Повезло, — добавила, чуть заметно улыбнувшись.
Он наблюдал за мной с неподдельным интересом.
— Спасибо, — проговорил, глядя в глаза, когда я поднесла кружку к его губам.
В ответ только кивнула.
Раненый напился, довольно крякнул, потом вдруг скривился, застонал, выгнулся всем телом, судорожно ударил рукой по снегу и застыл.
Пару секунд я стояла на коленях рядом с ним и не могла двинуться с места. Потом, прилагая нечеловеческие усилия, стала снимать с мертвого куртку. Она уж точно теплее моей.
Огонь ярко горел и согревал.
Я грызла сухари, найденные в рюкзаке падшего. Никогда не думала, что они могут быть такими вкусными.
Интересно, сколько я протяну теперь? С оружием, огнем и теплой курткой. Грабить мертвых отвратительно, но выбора не было.
Мысли обо всем на свете вдруг исчезли. Осталась только одна — выживание.
Позади послышался хруст веток. Я схватила винтовку и резко вскочила. Ветки елей шевелились, а вокруг все явственнее раздавались шаги.
Сердце в груди глухо колотилось, а дыхание внезапно стало каким-то сбивчивым. Страх вдруг стал настолько всеобъемлющим, что кажется, весь мир исчез.
Возможно, я проживаю последние секунды своей жизни. Как жаль, если все закончится именно так.
Счет велся на мгновения.
Скрип снега, шаг, хруст сломанной на морозе ветки, чей-то шумный выдох. Замерзшие руки сжали винтовку, палец сам собою лег на курок.
А, может, я уже умерла, просто не замечаю этого? Холод и страх, страх и холод. И некуда бежать.
Когда дрогнула ветка ближайшей ели, и с нее белой шапкой свалился снег, я не выдержала.
— Кто здесь? Отвечай или я стреляю! — голос дрогнул и превратился в отчаянный всхлип.
— Лети? — спросил кто-то удивленно. — Лети, это ты?
Я не узнала голоса.
— Кто здесь?
— Лети, это я…
В следующий миг из-за дерева появился Шеннард. Замученный, в подранной одежде, с разбитой губой и огромной шишкой на лбу. Его руки были сбиты в кровь, а лицо расцарапано.
Я тут же наставила на него винтовку.
— Стой!
— Лети, это же я, Шен.
— Стой! — крикнула я. Казалось, что вот-вот из-за его спины появятся падшие с Джаредом во главе. Или имперцы. Какая разница, если я не верила собственный глазам. — Не с места!
Он замер.
— Кто привел тебя сюда? — спросила я, не опуская винтовки.
— Я один, Лети.
— Один?
— Я правда один. Можешь опустить оружие.
— И за тобой никто не идет? — тише спросила я. — Ни падшие, ни солдаты, не киборги?
Он покачал головой.
— Совершенно один.
Я опустила винтовку и упала на колени. Шен тут же подскочил ко мне, припадая на правую ногу.
— Лети, я не верил, что ты жива, — он обнял меня. От него пахло гарью и кровью. — Куда ты пропала? Я думал, что…
Он ничего не стал говорить, потому что я в голос заревела.
Сейчас, когда брат обнимал меня как маленького испуганного ребенка, когда наконец-то появился кто-то рядом, когда я поняла, что жива и теперь не одна, хотелось кричать.
— Тише, Лети. Все закончилось. Правда. Все позади. Нам нужно идти дальше, слышишь? Граница с Альянсом совсем рядом. Мы можем дойти туда до утра. Лети, слышишь? — он взял в ладони мое лицо. — Мы оба живы, значит мы дойдем. Все будет хорошо.
Я замотала головой.
— Как? Как все может быть хорошо? Шен! Мы остались одни! Больше никого нет, понимаешь? Хейли и Тайлера больше нет!
— Я не знаю, что с ним, Лети. Тайлер просил найти тебя.
— А где он сам?
— Я не знаю, Лети. Нас раскидало во время взрыва.
— Взрыва?
Шен на миг опустил глаза.
— Был бой, Лети. Разве ты не знаешь?
Я мотнула головой.
— Перед самым уходом нагрянули имперцы. Потом был сильный взрыв. После него я уже ничего не помню. Очнулся посреди груды обломков, пришел в себя и отправился искать хоть кого-нибудь.
— Шен… — я крепко обняла брата. — Ты прав. Мы должны идти. Прямо сейчас, да?
Если Тайлер и выжил, то вряд ли мне удастся найти его в лесу. Джаред ни за что не оставил бы его здесь. Шен прав, лучше уйти к границе и спастись. Лучше для всех. Тайлер хотел бы именно этого.