Пусть мои сыновья знают, что их отец не был трусом и громил врага, как сотни тысяч отважных патриотов нашей любимой Родины.
Партийный билет — это моя жизнь, а не ширма, которой можно в удобный момент прикрываться от всех житейских бурь и невзгод.
Я был участником трёх войн за свою жизнь и не хочу, чтобы человечество когда-нибудь снова прошло через такие страшные испытания.
Я жил и рос, воспитывался и учился в годы Советской власти. Она вошла в мою плоть и кровь. Жить без или вне этой власти для меня немыслимо.
Нет ничего труднее, чем вспоминать о давно минувших событиях. Многое выветрилось из памяти и кажется лишь слабым отзвуком былого. Всё пережитое кажется теперь тяжёлым сном. И можно было бы поверить, что это сон, если бы не 20 миллионов жизней, отданных за светлое будущее нашей Родины.
Есть у каждого человека часы и даже минуты, которые особенно чётко врезаются в память, хотя события происходили в давние времена. Таких моментов было много и у меня.
Глава 1
1934 год: служба на границе
Казалось бы, земля одна, но здесь проходит государственная граница, рубеж Родины, здесь её конец и начало
Я родился 15 февраля 1912 года1 в селе Когутовка2 Голованевского района Одесской области в бедной крестьянской семье.
Семья была большая — 8 человек: отец Ефрем Трофимович, мать Прасковья Артемьевна, сёстры Мария, Вера, Елена, братья Иван, Александр и я.
С 8-летнего возраста началась моя трудовая жизнь. Отец умер рано, и мать отдала меня на работу крестьянской общине, пасти сельских овец. В 17 лет получил школьное образование. Работал почтальоном, шофёром, был избран секретарём комсомольской ячейки в родном селе.
Во второй половине декабря 1933 года я подал рапорт на имя военкома Голованевского РВК, в котором просил принять меня добровольцем в Красную Армию и направить в пограничные войска на Западную границу. Моя просьба была удовлетворена.
1 января 1934 года я прибыл в погранотряд г. Славута. После карантина меня направили в Алексеевскую заставу на реке Горынь. На Западной границе в то время было неспокойно, враги ползли на нашу территорию, как муравьи.
При первом знакомстве командир заставы, старший лейтенант Мороз, сказал, что наша застава на Западной границе особая. Затем он добавил, что нам, пограничникам, советский народ доверил самое дорогое — охрану рубежей первого в мире социалистического государства. И это высокое доверие Родины мы, советские пограничники, должны оправдать с честью. Нет иного высшего долга, чем охранять священные рубежи СССР.
Помню, как один молодой пограничник задал вопрос командиру заставы о том, много ли в нашем секторе нарушителей границы. Командир улыбнулся и ответил: «Нарушителей границы не считают поштучно, их бьют, как диких кабанов. Воины-пограничники не задумываются над тем, сумеют ли они вдвоём-втроём справиться с бандой диверсантов. Они принимают бой, как бы велико ни было численное превосходство врага».
Проходя службу на заставе, все молодые воины старались быстрее овладеть искусством пограничника. Наконец настал тот памятный день, который остался в моей памяти на всю жизнь. Это был исторический день! Утром 30 апреля 1934 года мы, молодые воины-пограничники, приняли воинскую присягу, а вечером того же дня нас назначили во вторую полосу в секретный дозор.
На инструктаже командир заставы поздравил всех новоиспечённых пограничников с наступающим праздником 1 Мая, пожелал успехов в охране государственной границы и предупредил заступающих в дежурство о высокой бдительности. Он сказал, что есть кое-какие данные, что наши соседи, польские паны, попытаются на праздник забросить диверсантов на советскую территорию, может быть и в нашем секторе.
Ровно в полночь с 30 апреля на 1 мая 1934 года я в первый раз принял под охрану государственную границу СССР в секторе №2. Это была лесная поляна возле реки Горынь3.
В лесу, как правило, много шорохов и звуков, но всё это связано с природой. Бывало, вслушиваешься в обманчивую тишину границы и мгновенно оцениваешь каждый новый звук. Вот крик совы, а вот хруст сухой травы, встревоженной бегом дикой козы или кабана.
Но дальше к звукам и шорохам природы примешиваются иные звуки. С польской стороны доносятся злобные выкрики, гром барабанов, рокот повозок и автомашин, скрытно двигающихся под покровом темноты. Вот он — капитализм! Оттуда к нам ползут всякие гады. Это я так думал, и так оно в действительности было.
1