Чёрт! Она действительно ни о чём не подозревала! Считала, что его парой стала другая?
Откуда у неё эта искажённая информация? Что она там себе напридумывала, глупенькая? Поэтому и захотела уйти? – вдруг понял он. Но вспыхнувшая было острая жалость к ней была тут же сметена его гневным возмущением: она что, даже спросить у него не собиралась?..
– Нет, не ты. – ответил он глухо, не сводя с неё полыхнувшего золотом взгляда. И закончил, помедлив лишь мгновение, чтобы впитать её первую реакцию, вкладывая в следующие свои слова всю силу переполнявших его чувств: – Мою истинную зовут Эмили.
Он читал её сейчас, словно открытую книгу. Она не таилась от него. Не смогла бы. Секундное замешательство, и целый калейдоскоп эмоций сменился в ней за эти краткие мгновения: отчаянье после его первых слов, следом недоверие, сомнение, надежда и искреннее изумление в конечном итоге.
– О... – только и смогла произнести она на выдохе. А после мелькнувшего радостного облегчения, к ней внезапно пришло отчётливое понимание того, что она чуть было не натворила...
Он давал ей время утвердиться в этом открытии. Зейн, застыв, ждал от неё именно этой, последней, говорящей обо всём без всяких слов реакции – осознание своей чуть было не ставшей фатальной для них обоих ошибки. Этого испуганно-виноватого, и всё ещё до конца не верящего в происходящее, взгляда.
Да! Он заставит её поверить! Теперь, когда она всё поняла. Как поняла и то, что он будет в праве её наказать...
Читая в его глазах неизбежность этого, она уже сдавалась ему на милость и с трепетом ждала... И ведь даже не подозревала, глупышка, какое это было мощное оружие в её руках – искреннее желание покориться своему мужчине! Ему... Как удар под колени, на которые он мысленно опускался вместе с нею... Перед нею...
Нет! Пощады не будет!
Не давая опомниться ни ей, ни себе и уже не в силах сдерживаться, чувствуя эту покорную готовность, Зейн развернул её лицом к столу, хватаясь за ворот пиджака и стаскивая его с неё одним движением вместе с блузкой. Они оба понимали, что ему сейчас не до нежностей. Разорванная по шву юбка полетела следом.
Его рука в грубой, но всё же ласке, поползла по спине вверх к его пробным отметинам на её выгнувшейся к нему в немой мольбе шее, следом обхватывая нежное горло – одного его движения хватило бы, чтобы переломить его! – и с нажимом проходясь большим пальцем по её губам. Он медлил, не прикасаясь к ней больше нигде, слыша отчаянно колотящееся сердце Эмили и одновременно чувствуя её нарастающее, сводящее его с ума возбуждение. И, как только она, нетерпеливо всхлипывая, обхватила его палец губами, вырывая гортанный рык у него из груди, вся его оставшаяся до этого момента крохотная выдержка окончательно полетела к чертям собачьм.
Уже двумя руками проходясь по хрупкой спине, он заставил её лечь на стол, коленом раздвигая нисколько не сопротивляющиеся ноги и прижимаясь к ней напряжённым пахом. Обоюдное возбуждение было сильнейшим. И он больше не медлил, не заботясь об осторожности и нежности – она ждала и просила его сейчас совсем о другом! – давая им то, чего они оба так неистово желали, склоняясь и выдыхая ей на ухо: – М-моя... Навсегда!..
Всё было грубо и быстро. И когда он почувствовал долгую дрожь наслаждения, охватившую её тело, его мгновенно сорвало в тот же водоворот.
На самом их пике Зейн укусил её, клеймя. И торжествуя.
Она принадлежала только ему! Он – мужчина, всегда будет главным над нею! Главным в праве наказывать и прощать, брать и отдавать сторицей. Главным в праве оберегать и любить её сильнее всех на свете. Сильнее собственной жизни, сильнее её самой...
Глава 38. Эмили Клер Доу
Я снова уснула днём! А чего я хотела? Вторая бессонная ночь подряд и полное отсутствие каких-либо физических сил после очередного умопомрачительного любовного марафона.
Зато, просыпаясь, я чувствовала себя невероятно счастливой и полной энергии!
Комфортная двуспальная кровать в шикарной, старинной квартире Ривендора, куда он на руках перенёс меня из своего кабинета порталом. Крепкие и одновременно бережные объятия любимого – что могло быть лучше? Зейн не выпускал меня из кольца своих рук, словно боясь потерять. Словно компенсировал мне первое пробуждение без него. И сейчас осторожно целовал в макушку – я чувствовала.
Вырываться из этой неги не хотелось совершенно, тем более что вслед за полнейшим умиротворением ко мне медленно, но неумолимо подкрадывалось смущение. Одно дело -откровенные признания тел и взглядов, когда тебя на своих волнах несёт неуправляемая страсть, и где слова не требуются вовсе, и совсем другое – грядущее объяснение. А разговор нам с тигром предстоял очень обстоятельный. Да и само вожделение, полностью поглотившее меня перед этим, теперь тоже вызывало отчаянное смущение.