Мама отплыла в сторону, когда старейшины выплыли в центр — личное пространство их совсем не беспокоило. Они ощупали меня от макушки до кончика хвоста, проверили уши, ногти, живот… Я то приходила в сознание, то теряла его, слишком уставшая и испытывающая дикую боль, чтобы с ними спорить.
Когда эти леди, наконец, меня оставили в покое, но далеко не ушли, мама взяла меня за руку. Обеспокоенный шёпот намекал на то, что они что-то нашли. Живот скрутило от тошноты. Шёпот стал ближе, а успокаивающее касание руки матери исчезло. Что происходило? Я никогда так не заболевала. Неужели я подхватила человеческий вирус? Это самое большое доказательство моей глупости.
Старейшины принялись консультироваться с мамой, а я снова потеряла сознание, но, видимо, ненадолго. Я очнулась, когда мама поглаживала мой лоб. Все три женщины нависли надо мной. Новости явно нехорошие.
— Ты нарушила правила? Ты… — начала одна из старейшин меня отчитывать, но мама её перебила.
— Катя. Ты вступала в контакт с людьми? Больше чем просто для коллекционирования предметов для своих исследований.
Я кивнула. Если после правды, мне дадут лекарство, я справлюсь с последствиями.
— Объясни, какого рода был контакт?
Раздражение сдерживало страдания. Неужели они догадываются? Могли ли они сказать, что я соединилась с Гейджем? Могли ли рассказать что-то большее? Русалки не могли выносить человеческих детей, если только не оставались в человеческом обличье. Беспокойство охватило меня до самого нутра.
— Такая глупая девчонка. Посейдон спаси нас, если она разрушила пророчество. Немного больше дисциплины возымело бы эффект, — фыркнула одна из старейшин.
Её покровительственные слова проклинали не только меня, но и мою мать и отца. Вот только почётный возраст этой карги не означал наличие ума. Не о ней речь в пророчестве, а обо мне. Пришло время вести себя соответственно. Если бы только я стала увереннее до того, как почувствовала себя выброшенным в океан мусором.
Приподнявшись на локтях, я уставилась в глаза заносчивой старейшины.
— Ты знаешь не больше присутствующих, что именно говорится в пророчестве. Все твердят, что я пророчество, но игнорируют интерпретация моей стороны.
— Юная Катя, старейшины изучали слова, нашу историю, наши текущие социальные проблемы, созданные людьми. Ты собирала мусор и называла это исследованием.
Адреналин прокатился по мне, как приливная волна. Ломоту и боль тут же смыло. Я села.
— Я делала гораздо больше, чем просто собирала мусор. Не все люди плохие. Если брак между двумя морскими представителями может защитить океан, представьте, что может сделать брак между морским представителем и человеком. — Я посмотрела на руку. — Бумажка… Где она?
Моя мать сдвинула камень со дна океана и вернула предсказание.
— Где ты это взяла?
— У Гейджа. Человеческого мужчины, с которым вступила в контакт.
Мама с трудом сглотнула.
— Ты рассказала ему о пророчестве?
— Нет. Это предсказание получил он.
Три женщины переглянулись, и я воспользовалась моментом.
— Гейдж — часть пророчества. Он — мой суженый.
Две старейшины смотрели на листок бумаги, который очень потрепался в воде. Уголки губ моей матери скривились, и она сжала мою руку.
— Невероятно. Все эти годы ты, возможно, была права.
— Если это правда, ты должна вернуться на сушу. Ты пропустишь свадьбу, — наконец, заговорила самая молчаливая из старейшин.
Мама похлопала меня по руке.
— Ты упускаешь главное. Вся жизнь вела Катю к исполнению пророчества, и не важно, что мы делали, чтобы её от этого удержать. То, что мы называем нарушением правил — инстинктивное попытки жить жизнью, которая ей предназначена. Её поведение не было плохим. Она вела себя, как сильная духом. И настало время всем признать, что в этом пророчестве она нашла своё место, несмотря на усилия с нашей стороны. Если она беременна, то нашла своего истинного.
Именно это обнаружили старейшины? Во мне растёт ребёнок? Поддержка матери значила для меня всё, но я рухнула в обморок.
Издалека я слышала голос матери, которая звала отца и брата, требуя, чтобы они доставили меня на сушу, где меня сможет найти мой суженый. И стоило надеяться, что беременность переживёт ещё одну трансформацию.
Когда меня подняли на руки, я пробормотала место, куда нужно доставить.
Вдох… рот и нос наполняет настоящий воздух… сухость, как будто тело подняли из воды, и знакомое тепло нагретого солнца камня. Затем покалывание и боль от трансформации. На этот раз боль проникла прямо в нутро.
Когда я приподняла трепещущие веки, моя семья выглядывала из-за камня и пялилась на мой хвост или то место, где он должен быть. Я пошевелила пальцами ног и немного согнула колени, заставив всех вздрогнуть. Болезнь прошла, и я чувствовала, что ребёнок в порядке.