— Яр, — останавливаю его, хватая за татуированное предплечье. Оборачивается. Тяжело вздыхает.
— Ну хочешь, я отпизжу его, чтоб тебе полегчало? — спрашивает он.
— Что? — прыскаю со смеху я. — Ты думаешь, что я переживаю о разводе или жалею о том, что сделала?
— А разве нет? — пожимает он плечами.
— Нет, и я уже говорила тебе об этом! Неужели думаешь, что я врала? Я просто разозлилась на тебя, потому что ты вынудил меня признаться родителям. А я была не готова, понимаешь!? Вот, — поясняю ему.
— Давайте быстрее уже! — орёт нам Алёшка, подзывая к столу, активно махая руками.
— Значит, я был прав про пластырь, — улыбается Ярослав и идёт к остальным.
Глава 5
Ярослав Федорцов
Сидим, значит, за столом, кушаем, смеёмся, разговариваем обо всем. И мне так хорошо сейчас, так же, как и десять лет назад. Мы все вместе, всей семьей и дорогими мне людьми, да и Анька ещё не замужем. Уже, точнее…
Анюта специально подальше от меня уселась, боится, что дело зайдёт слишком далеко. А оно уже зашло, только она этого ещё не осознаёт! Да и не учла она тот момент, что я теперь сижу напротив, и её взгляд постоянно то и дело упирается в меня. Ха-ха, шах и мат тебе, Сладкова! В шахматах я мастак, не зря ходил в школьный кружок! А она смущается, прячет взгляд ясных голубых глаз то за бокалом с вином, то отвлекается на разговоры с Ленкой, игнорируя меня. А мне и плевать на это, если честно, я просто любуюсь ею. Да и знаю, что она всё равно что-то чувствует ко мне! Чувствует и реагирует на меня! Не как сестра, это уж точно, а как обычная девчонка. Хмыкаю. Приятно-то как! Даже сердце от этой мысли начинает радостно скакать в груди. Я спокоен, почему-то. И сейчас такое отчетливое ощущение, что она рано или поздно будет моей. Раньше такого чувства у меня не возникало. Наверное, потому, что я не видел от неё обратной связи. А сегодня что-то поменялось. Не что-то, а конкретно — её реакция тела на мои слова и прикосновения: как твердели её соски, как бегали мурашки, как учащалось её дыхание… Что-то настолько значимое и глобальное, что меня прямо прёт всего. И я понял, что хочу быть с ней. Как никогда хочу! Так и будет, впрочем. Я абсолютно уверен. Это как аксиома, которую и доказывать-то и не нужно. Нет, я хотел этого всегда, конечно же, но долгие годы тщетно пытался вырвать всё это из своей груди и избавиться от этого дикого желания к ней. А сейчас я не хочу и не буду этого делать, оттого все чувства и ощущения стали ярче. И это придало мне уверенности. Странно, но я точно это осознаю! Сладкова теперь моя. Улыбаюсь, как дебил, глядя на неё.
— Ярочка! — обращается ко мне Лариса Михайловна. — Я знаю, что ты у нас мальчик хороший, видный, успешный. Но когда ты уже приведёшь свою девочку знакомиться с нами? Хватит уже гульки-то гулять, пора бы уже и семью заводить, сынок.
Ну вот, приехали! Думал, хоть сегодня обойдёмся без этих разговоров. Но в последний год они становятся всё чаще из уст моей названной матери. Переживает за меня, всё же. Это безусловно приятно, конечно, но я уже сотни раз говорил о том, что сам разберусь со своей жизнью. Не говорить же ей, что всё это время мечтал только о её дочери?! А сладкая моя тут же тушуется, делая большой глоток вина, вытирая рот тыльной стороной руки, чуть поперхнувшись. Улыбаюсь, задел её вопросик-то. Приятно вдвойне. Спасибо, дорогая Лариса Михайловна!
— Ма, давайте поужинаем спокойно! — цепляю спагетти, крутя вилкой по часовой, типо, мне всё равно. — Не время ещё.
— Да, сынок, согласен с мамой, — неожиданно поддерживает свою жену батя. Когда спеться-то успели? Обычно, он за меня был. — Когда уже? Мы уж заждались внуков! Я всегда думал, что ты будешь первопроходцем у нас, — хохочет он, намекая на мой чуть блудливый образ жизни.
А Анюта облокотилась спиной о кухонный диванчик и зырит на меня, сложив руки под грудью. Бля, какая ж она у неё охеренная! Я про грудь. Эти полушария сводили меня с ума долгие годы, и, похоже, ничего не изменилось за это время. Её светлая футболка немного натянулась, ничуть не скрывает её кружевной лифак, даря простор моему буйному и больному воображению. И сдается мне, что она знает про свои достоинства, пользуясь ими в полной мере, когда ей это нужно.
— Пока ни одна из всех не годится для того, чтобы знакомить её с вами, ма, — расплываюсь в улыбке, пялясь на Сладкову. Она поднимает вверх свою красиво очерченную бровку в неверии. А чё, пусть знает, что девок у меня пруд-пруди. Не вечно ж ждать, пока эта барышня соизволит спуститься с небес на землю и снизойдёт до меня?! — А внуков вон, у Лёхи просите. Я ещё молод и горяч, — незаметно подмигиваю Аньке.