— Хорошо, мам! А куда? — спрашивает Мэтти, подойдя ко мне.
— Милый, прошу тебя, не задавай вопросов, пожалуйста. Я потом тебе всё объясню. Хорошо? Бери свой рюкзак и собери туда только всё необходимое, — держу старшего сына за маленькие плечики и улыбаюсь ему, а у самой мороз по коже от страха. Беру большой рюкзак и из комода кладу в него вещи Илая и свои. — И оденься потеплее, солнышко!
Мой Мэтти — мой маленький герой, без слов всё понимает, кивает и бежит в детскую собираться.
— Иль, сынок, беги за Мэтом в комнату одеваться. У нас мало времени, — кричу ему.
— Хаясо, мам! — отзывается тот. А я улыбаюсь. Мои милые, любимые сыночки! Костьми лягу, но сделаю всё, чтобы мы были вместе и никогда не разлучались, и чтобы у нас всё было замечательно!
«Стук! Стук! Стук!» — в двери.
Чёрт! Они рано! Мечусь по комнате, как в одно место ужаленная, и не знаю, что мне делать.
— Дети, быстрее! — подгоняю их к окну. Мэтти, как самый главный мужчина в нашей семье, держит брата за руку, который испуганно прижимает к груди маленького плюшевого мишку, подаренного ему на третий день рождения. Саму ужасно трясёт от страха и адреналина. Никогда не убегала от своей участи. Но сейчас на кону жизнь моих детей. А я должна сделать всё, что в моих силах, чтобы спасти их от любой напасти. Так что…
— Энни! Энни, это я! — кричит Лизи и снова начинает поколачивать дверь.
— Боже, Лиз! — открываю подруге, облегченно выдыхая и обнимая её, чуть не плача от радости.
— Я так боялась, что ты наделаешь глупостей, и я не успею тебя остановить от них! — говорит она, глядя мне за спину, где испуганные дети стоят одетые с рюкзаками за плечами, собираясь перелезть через открытое окно к пожарной лестнице. — Так, ребятня, вы уже готовы? Отлично! Быстро за мной! — заговорщицки шепчет она им, хлопая в ладоши, подгоняя мальчишек.
— Лиз, что ты… — не успеваю я договорить.
— Я как знала! Хорошо, что не опоздала на твой переезд! Быстро бери свои вещи, и бегом за мной! — говорит она. Хватаю детей и свой рюкзак, веду мальчишек к выходу в коридор и захлопываю двери.
— Почему не отвечала на звонки? Я беспокоилась! Может ответишь, как всё прошло и куда мы? — шепчу ей, когда мы забегаем к ней в комнату.
— Слишком много вопросов и мало времени! Я продала свой голограф. Не переживай, мне всё равно выдадут новый, а лишние кредиты мне сейчас нужны, — улыбается она мне.
— Лизи, что случилось? — говорю тихим голосом, помогая запихивать её труселя в её чёрный огромный походный рюкзак, в который можно залезть самой, пока она достаёт свои свитера, кофты и штаны из встроенного шкафа.
— Поздравь меня, меня взяли на «Созвездие»! — во весь рот улыбается она мне, разглядывая какие-то яркие лосины, видно позабыв о том, что они у неё вообще когда-то были.
— А-а-а… — верезжу я, смеясь и обнимая Лизи.
— Не ори, а то нас засекут раньше времени! — говорит она, продолжая собирать вещи, как ни в чем не бывало.
— Я так рада за тебя! Лиз, боюсь, что они найдут нас здесь, когда поймут, что в моей квартире никого нет. Мне не спрятаться! Мне нужно успеть как можно быстрее скрыться отсюда, — говорю ей.
— Конечно, найдут! — недоумевает она, запихивая носки в боковой отдел рюкзака. — Этот старый пердун Санта с полицией первым делом будут искать вас у меня, когда обнаружат, что у себя в квартире вас нет, — повторяется она.
— И? — не понимаю я, хлопая глазами.
— Послушай, меня взяли на станцию и разрешили взять свою семью. А так как вы уже давно присосались ко мне, и являетесь неотъемлемой частью меня, куда ж я без вас? — улыбается она мне. — Ты — моя сестра, а эти две занозы в заднице — мои племянники. Так что быстро помоги мне собраться, и валим! И где твой голограф, кстати? — спрашивает она у меня. Я протягиваю ей его, достав из кармана своего старенького плаща, а подруга кидает его на пол, стукая по нему каблуками своих ботинок, разбивая вдребезги.