— Ничего личного.
Сиара ничего не сказала, не бросила в ответ что-то остроумное. Вместо этого подняла на него наполненные невыплаканными слезами глаза, сверкающие гневом, который, бесспорно, ощущала. То, что прошлой ночью они разделили, исчезло. Огонь в её глазах по-прежнему горел, только теперь это была не страсть и потребность в нём, а ненависть, которую он превратил во что-то уродливое.
И Блейн её в этом не винил. Он оттолкнул Сиару, как и намеревался. Сделал ей подарок, который, казалось, был слишком мал по сравнению с тем, что могло бы произойти, продолжи они в том же духе. Он опошлил то, что между ними произошло, выставил всё так, будто просто повеселился. Вот только всё было по-другому. Для неё это было всем, и гораздо больше, чем он заслужил.
Ни одна слезинка не покатилась по щеке, как будто Сиара желала, чтобы они остались на месте. Блейн отвернулся, больше не в силах выносить то разочарование, которое, казалось, только росло в её глазах.
— Я вернусь, — нарушил Блейн молчание, натягивая штаны, а затем через голову рубашку.
Он вышел из палатки, и его гнев тоже возрос. Он раздал приказы и остановился в тёплых лучах солнца, ожидая, когда указания исполнят. Мейсон принёс ведро воды и ткань, которые просил Блейн. Как только он всё получил, вернулся в палатку.
Сиара отвела взгляд, скрывая факт, что слёзы всё же скатились по щекам.
Он поставил ведро у ног Сиары, вытащил из него мыльную ткань и медленно отжал. Вода была холодной, из источника, который они выкопали, когда остановились здесь. Он не дал Сиаре подготовиться к ледяной воде. Вместо этого Блейн приложил ткань к её припухшему лону и поднял взгляд, когда Сиара тихо вскрикнула. Она дёргалась, желая избежать этого контакта. Яростная дрожь прокатилась по телу, когда она съёжилась от холода.
Блейн скучал по горячим источникам, возле которых они разбивали лагерь в прошлом году. Храм дракона был его самым любимым местом в этом мире, но брат Сиары его разрушил, предложив своей богине. Блейн наблюдал за этим из тени, намереваясь закончить всё здесь и сейчас, но не смог. Вместо этого смотрел за ними, за тем, как они двигались, любили, и чёрт его раздери, если он не хотел всё забрать у её брата. Блейн хотел, чтобы кто-то так же, как она, смотрел на него, или выкрикивал его имя, когда они часами трахались, явно ощущая его присутствие. Блейн никогда ни за чем подобным не наблюдал, его подобное никогда не волновало, и всё же, то, что было у них, он хотел для себя. Абсолютное доверие, мысль о том, чтобы контролировать страсть и кормить женщину, чтобы приводить её к краю вменяемости и держать, пока она разбивается на миллион осколков. Он хотел такого с другим человеком. Хотел разделить подобную связь с женщиной. Именно это Блейн всё никак не мог выкинуть из головы. Чёртово желание найти ту единственную женщину, которая будет сводить с ума, и всё же ты будешь готов ради неё на всё.
Он уставился на стык бёдер Сиары, медленно омывая её и игнорируя злой взгляд. Закончив, он поднялся и посмотрел на Сиару сверху вниз.
— Прошлой ночью… — начал он, но его извинение перебил её холодный смех.
— Я из Орды, Блейн. Для меня произошедшее ничего не значит, — прошептала она холодным, безжизненным тоном, от которого Блейн вздрогнул. — Теперь ты знаешь, как трахаться с такой, как я, так что не придётся сталкиваться с таким снова, да? — продолжила она, наконец, подняв на него взгляд. Гнев горел в глубинах её красивых фиолетовых глаз, не позволяя отвести взгляд. — Ещё что-то?
— Нет, я вернусь вечером, — хрипло произнёс он. — Смотри, не привлекай внимания, пока меня нет.
— Иначе что? Твои люди могут войти и найти меня голой? Или я снова идеальная цель для их оскорблений? И если они меня изнасилуют, то тоже познают какого трахаться с такой, как я.
Глава 16
Сиара игнорировала пульсирующую боль в голове, в сердце, и сосредоточилась на гневе, который не давал расслабиться. Она отдалась Блейну, и не вела себя как наивная девица, считающая, что для него это что-то значило и что всё иначе.
Снаружи палатки послышался шум, и Сиара сделала всё возможное, чтобы его проигнорировать. Стук лошадиных копыт был как гром, словно вернулась армия.
После нескольких часов стояния на одном месте, привязанной к столбу, на котором держалась палатка, у неё болело всё, даже в тех местах, о существовании боли в которых она не подозревала. Внутри всё болело от члена Блейна. Мышцы продолжали сокращаться, горя от боли, игнорировать которую было невозможно.