Драконы скользили среди облаков, опускались ниже, пролетая мимо их балкона, чтобы приземлиться во дворе и с грохотом прокатиться по траве. Дети играли на улице, не боясь летающих зверей. Жизнь цвела повсюду, куда не кинь взгляд. Розы цвели на стенах дворцов и в садах, а феи танцевали на бутонах, роняя росу и пыльцу. В городе внизу громко звучал смех.
Отец Сиары уничтожил это, отнял всё у этих людей. Алазандер погасил их свет, их любовь и эту бесконечную красоту. Во дворе приземлился дракон поменьше и, остановившись, рухнул вниз. Он превратился в молодую девушку, и Сиаре не нужно было спрашивать, кто это, потому что она выглядела, как женственная версия Блейна, и была в его воспоминаниях.
— Почему ты грустишь? — спросил он, крепко обнимая её.
— Потому что мой отец забрал это у тебя, — призналась она, зная, что не станет лгать. Хотя здесь могла, но хотела, чтобы он знал правду. Сиара повернулась в его объятиях и посмотрела в глаза. — Почему всё мраморное или кварцевое?
— Потому что молодые драконы, как правило, устраивают много пожаров, — рассмеялся он. — Большинство этого не понимает.
— А наш сын, он тоже всё будет сжигать? — спросила она с напряжённым выражением.
— Совершенно верно, — усмехнулся он. — Не волнуйся, я не позволю ему поджечь тебя, ты и так достаточно горячая.
— Умник, — пробормотала она, приподнимаясь на цыпочки и целуя его.
— Скоро всё закончится, — признался он. — Наше пребывание здесь сократилось, потому что ты уже была тут.
— Я лишила тебя и этого, — воскликнула она. — Я не знала… Твой дракон привёл меня сюда.
— Всё в порядке, я хотел увидеть тебя здесь с этим, — сказал он, махнув рукой на воспоминание. — Прошли столетия с тех пор, как я мог даже представить себе всё. Я искал пару, чтобы хоть мельком увидеть дом.
Сердце сдавили тиски, когда Сиара подумала о своём доме и о семье. Она скучала по ним больше, чем могла представить, и собиралась уехать, но не могла. Она понятия не имела, где находится, и то, что она оказалась одна, пугало.
— О чём думаешь?
— О доме, — прошептала она, положив голову ему на грудь.
Глава 33
Недели проходили в блаженном довольстве, но с каждым днём Сиара всё больше скучала по дому, по племяннице и племянникам, и растущий живот был постоянным напоминанием о том, что они растут без неё. Блейн не изменил планов, она была уверена в этом, и всё же, казалось, опустил стены, когда был рядом с ней. Каждая ночь была блаженством, но утром он исчезал вместе с Керриганом.
Реми оставался её постоянным помощником, и Фира даже иногда присоединялась к ним, когда Сиара ходила по лагерю, навещая больных и раненых, которые отваживались оправляться на поиски новых земель для лагеря. Они недолго оставались на одном месте, и это сказывалось на людях.
Дети приносили ей цветы и танцевали, когда она принимала их. Одна сторона палатки была заполнена мёртвыми или умирающими цветами. Блейн хотел выбросить их, но Сиара боялась, что это может ранить чувства детей.
— Знаешь, если не перестанешь принимать цветы, тебе понадобится палатка побольше, — пожаловался Реми, бросив охапку цветов.
— Они следят за палаткой, как маленькие приспешники тьмы, — нахмурилась она. — И увидят, если мы их выбросим, и это ранит их чувства.
— Ты это серьёзно? — Фира усмехнулась. — Принцесса Орды боится обидеть детей. Ты напрочь разрушаешь моё представление о тебе, Сиара. Тебя пытают, но ты выживаешь, и становишься чертовски милой. Ты должна быть избалованной сучкой и делать так, чтобы мне было легко тебя ненавидеть, но нет. Ты полная противоположность, и теперь мне нравишься, и всё такое, — пожаловалась она.
— Извини, отстойно, когда приходится признавать свою неправоту. Ты мне тоже нравишься, так что я точно знаю, что ты чувствуешь, — рассмеялась она.
Фира почесала белокурую голову и перебросила через плечо боевые косы.
— Я ухожу. Нужно наточить мечи, чтобы резать ими всякое дерьмо. Выбрось цветы, Сиара, пока дети не начали приносить тебе существ из леса, и в итоге вся палатка провоняет животными. Эти дети сумасшедшие, они везде находят кошек и прочих, и я не имею в виду одомашненных. Нельзя, чтобы наша королева была вся в царапинах и дерьме, — кипятилась она. — Я серьёзно, выбрось их. Если я поймаю какого-нибудь дикого зверя по пути сюда, я его поджарю и скормлю тебе. То дерьмо, которое они приносят в лагерь — это неправильно.
— Дикие животные не так уж и плохи, — начала Сиара, и Реми расхохотался, когда Фира зарычала.