Сейчас ему необходимо было найти Молли и провести с ней работу, иначе к утру их карточный домик рассыплется.
— Кошмар. — Молли едва поспевала за Гарри, который тащил ее по коридору к их спальням. — Кладовка для поцелуев? Я и вообразить не могла, что подобные вещи существуют.
Гарри хмыкнул:
— Я тоже. У Принни извращенное чувство юмора.
— Не вижу ничего смешного, — сказала Молли. — Если вся неделя будет похожа на сегодняшний вечер, я попаду в ад. По твоей вине.
Гарри остановился:
— Пусть тебя утешит мысль, дорогая, что если тебе суждено попасть в ад, ты начала это путешествие задолго до этой недели.
Молли ахнула.
Гарри хмыкнул:
— Да ладно, Молли. Что еще тебе оставалось делать? Я не мог отвезти тебя домой сразу же после того, как тебя бросил Седрик. Я бы проиграл пари, а от этого зависит мое будущее. Так что у нас не было другого выхода.
Молли вздохнула:
— Боюсь, мое дальнейшее пребывание здесь не имеет смысла.
— Разумеется, ты должна остаться. — Гарри старался говорить твердо и спокойно. — Это только первый вечер.
Они остановились у ее двери.
— Никогда в жизни я не чувствовала себя так глупо, — прошептала она с унылым видом.
Гарри подавил чувство жалости. Провалив роль любовницы, она, возможно, лишит его свободы, как она это проделала давным-давно на рождественском балу, когда из-за ее глупого стихотворения ему пришлось поступить на военную службу.
— Уверен, ты способна на большее, — сказал он. — В тебе есть огонь. Нужно, чтобы все это видели.
Молли вздохнула:
— То есть я должна быть послушной и в то же время иметь огонь?
Гарри на секунду задумался.
— Да. Я понимаю, что это звучит противоречиво, однако женский огонь не должен бросаться в глаза. Мне следовало объяснить тебе это еще в карете.
— Во мне нет огня.
Плечи Молли поникли.
Возможно, из-за выпитого бренди, но внезапно его Немезида показалась Гарри весьма привлекательной. Он вспомнил, как пылко она целовалась, сидя у него на коленях. И еще он вспомнил, как она выглядела в том голубом платье в гостинице. С округлыми формами, соблазнительная… Конечно, в ней есть огонь! И лучше ей помнить об этом, иначе к Рождеству он может оказаться в брачных оковах.
Гарри схватил ее за запястье:
— Позволь мне напомнить тебе, что ты не айсберг.
— Гарри?
Молли подняла на него глаза, в которых читался испуг.
— Я не причиню тебе вреда, — прошептал он, ободренный.
Ее брови нахмурились.
— Но ты пил. А когда мужчины напиваются, они совершают неприличные поступки.
— Я не пьян. К тому же мы всего лишь поупражняемся в поцелуях. Чтобы придать тебе уверенности.
Она промолчала.
— Молли?
Она по-прежнему молчала, глядя на мысок своей туфли, выводивший узор на ковре.
— Я собираюсь поцеловать тебя, — промолвил Гарри, обхватив ладонью ее подбородок. — Тебе лучше сбежать прямо сейчас, если ты против.
Она подняла глаза, и тут что-то перевернулось в его груди.
Она не хотела сбегать.
Как необычно для Молли. И как невыразимо чарующе.
Молли едва дышала, когда губы Гарри прижались к ее губам. Он буквально пришпилил ее к двери, упершись ладонями в деревянную панель по обе стороны от нее.
Это была восхитительная ловушка, из которой у нее не было ни малейшего желания выбираться. Вначале Гарри целовал ее в губы, затем переместился на шею, осыпая ее поцелуями, такими сладостными, что Молли запрокинула голову, облегчая ему доступ.
Как такой распутник, как Гарри, мог угадывать все ее потребности и желания?
Его рука легла ей на талию и двинулась выше, подбираясь к груди. Но внезапно Гарри отпрянул и посмотрел на Молли горящими глазами.
— Позволь мне открыть дверь, — произнес он ворчливым тоном, как тогда в карете, и снова приник к ее губам, обняв за талию.
Молли почувствовала, как дверь за ее спиной подалась, и они вошли в комнату. Гарри захлопнул за ними дверь, а потом притянул Молли к себе так крепко, что она ощутила все его тело. Он принялся покрывать поцелуями ее грудь, выступавшую из немыслимо глубокого декольте, и Молли не смогла сдержать стонов удовольствия. Гарри откликнулся невнятным бормотанием и потянул вниз вырез ее платья. Зубами!
Глаза Молли распахнулись.
Это же Гарри. И он холостяк до кончиков ногтей! Один из беспутных холостяков Принни.
— Достаточно! — выдохнула она, отстранившись. — Хватит с тебя на сегодня поцелуев. Не забывай, что ты целовался с Афиной.
Гарри рассмеялся.
— Это ничего не значит, — сказал он.
Его дыхание приятно щекотало ее шею, однако Молли нашла в себе силы оттолкнуть его.
— Это тоже ничего не значит, — чопорно отозвалась она. — Спасибо, что вселил в меня уверенность. Но думаю, лучше приберечь подобные проявления привязанности для публики.
Гарри вздохнул:
— Как пожелаешь. Но помни, Далила, если ты проиграешь, можешь не рассчитывать на меня в предстоящем сезоне.
Молли испытала противоречивые чувства, когда он направился к себе через гардеробную. Гарри был ее единственным другом здесь, и не хватало только, чтобы он махнул на нее рукой.
Медленно раздевшись, она облачилась в потрясающую ночную рубашку, которая льнула к ее изгибам и была совершенно прозрачной. Одной этой рубашки было достаточно, чтобы попасть в ад, если она вдруг умрет этой ночью. Хотя, наверное, она уже обречена на адские муки, позволив себе так целоваться с Гарри.
Вознеся короткую молитву Господу с просьбой помочь ей противиться обаянию Гарри, Молли решила все-таки защититься от него и собственных порочных порывов и придвинула к двери, соединявшей их комнаты, комод. Потом задула свечу, забралась под одеяло и попыталась заснуть.
Но безуспешно. Ее мысли возвращались к Гарри, напоминая о том, как она наслаждалась его поцелуями и объятиями.
Какая нелепость! Ведь это Гарри.
Просто она в отчаянии, подумала Молли, глядя в темноту. Она без пяти минут старая дева, а ей ни разу не дарили цветы. Поэтому ее можно извинить за трепет, который она ощущает при мысли о поцелуях. Но она не должна давать воли подобным ощущениям. Нужно немедленно покончить с ними. Она вспомнила, как в детстве Гарри «посадил» ее кукол в огороде, воткнув в землю вниз головой, и ее кровь вскипела.
Услышав странные звуки, она села на постели. Ее сердце учащенно забилось.
—Гарри?
Кто-то скребся в еед верьсо стороны коридора. Но Гарри в постели. И он постучался бы в дверь гардеробной, если вообще стал стучать.
Молли подкралась к двери и убедилась, что та заперта.
— Кто там? — спросила она громким шепотом.
—Сэр Ричард, — услышала она в ответ. — Я всего лишь хотел пожелать вам спокойной ночи. Вы не могли бы открыть дверь?
— Heт! — прошипела она. — Убирайтесь!
Он рассмеялся:
— Что-то в вас не так. И я намерен выяснить, что именно.
За дверью послышались шаги, удаляющиеся по коридору.
Слава Богу.
Вернувшись в постель, Молли натянула одеяло до подбородка и уставилась в потолок. Если сэр Ричард догадается, что она не любовница Гарри, он может узнать ее настоящее имя, и тогда она окончательно пропала. Даже такой зануда, как Седрик, не захочет жениться на ней. Она будет доживать свой век с кузиной Августой, и все будут перешептываться за ее спиной.
Кроме семьи Гарри, конечно. При всей приверженности приличиям они умели развлекаться, устраивая как приемы на широкую ногу, так и приглашая соседей на пикники и вечеринки с музыкой. Вряд ли герцог и герцогиня осудят ее. Ведь они теперь родственники Пенелопы.
Из глаза Молли выкатилась слезинка.
Пенелопа!
В такие минуты Молли особенно тосковала по своей сестре. И по своей матери. Во всем доме не было никого, к кому она могла бы обратиться за утешением.