— Значит, это правда? — прошептала она.
— Да. — Его взгляд не дрогнул. — Я был с женой полковника, когда мои товарищи отражали атаку. Но все было не так, как ты думаешь.
Глаза Молли защипало, но она сдержала слезы.
— Что ты имеешь в виду?
Его взгляд стал жестким.
— Это не мой секрет.
Ей стало тошно. Он вел себя как незнакомец — холодный и непреклонный.
— Гарри, расскажи мне, пожалуйста.
Она коснулась его локтя, но Гарри стряхнул ее руку.
— Не могу, — отрывисто произнес он. — Придется тебе поверить мне на слово. Ты мне доверяешь?
Сердце Молли разрывалось, однако она не могла ответить утвердительно. Просто не могла.
Гарри выдержал долгую паузу.
— Что ж, — сказал он, поднявшись, и пошел прочь.
Ее сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
— Куда ты идешь?
— На озеро, — коротко бросил он. — Вернусь не скоро.
Молли смотрела ему вслед, пока он не исчез за холмом.
Ладно, пусть выпустит пар. Она прекрасно обойдется без его общества. Разве не этого она хотела? А ему лучше не спешить с возвращением. Иначе она выскажет ему все, что думает о нем и беспутных холостяках.
Все еще сердито хмурясь, Молли вошла в шатер через откинутый полог— и замерла.
Она не представляла, что внутри шатра такое великолепие!
Пол был устлан разноцветными коврами, на которых были разбросаны шелковые подушки с экзотическим орнаментом. Посередине стоял резной сундук с медной лампой, графином и двумя бокалами. В одном углу высилась стопка одеял, отделанных бахромой, в другом висело восточное одеяние, какого она никогда не видела. Оно было из полупрозрачного шелка с разрезами в самых неожиданных местах. Молли даже не представляла, как его носить.
Она посмотрела на свое платье, в котором провела весь день, мятое, с пятнами от травы и грязи.
Ладно. Она переоденется в этот костюм обитательницы гарема, но не для того, чтобы доставить удовольствие Гарри, а для удобства.
После нескольких попыток она наконец сообразила, как облачиться в экзотический костюм. Отложив вуаль, она легла на роскошные подушки, закрыла глаза и дала себе слово, что будет спать.
Прошло пять минут. Затем десять. Но Гарри так и не появился.
Снаружи донеслась птичья трель.
Молли открыла глаза и уставилась на пестрые стены шатра. По ее щеке скатилась слеза.
— Гарри, — прошептала она.
Он никогда не узнает, что она чувствует по отношению к нему. Она потерпит до конца этой нелепой недели, а затем, если все пойдет хорошо, вернется к своей прошлой жизни. К жизни без Гарри.
Зато спокойной и респектабельной.
Молли развернула одеяло и укрылась. Еще одна птица завела свою ночную песню, и Молли вздохнула. Глупая птица! Неужели она не знает, что жизнь практически погублена?
Тем не менее ее ресницы сомкнулись, и, несмотря на безрадостные мысли — а может, благодаря им, — она погрузилась в глубокий сон без сновидений.
Гарри удалось сдержать свой гнев при Молли, но, покинув лагерь, он дал ему волю. Вместо того чтобы пойти к озеру в обход леса, он ринулся напрямик, через заросли терновника. Оказавшись на берегу, он дошел до скалы, с которой обычно нырял, скинул одежду и прыгнул в воду. По дороге к реке он исцарапался, и в воде царапины саднили. Но он приветствовал боль. И холод. И то и другое отвлекало его от мыслей о Молли… и его прошлого.
Когда Гарри доплыл до берега и выбрался на песок, на небе взошла луна, осветив плотные облака на западе. Легкий ветерок рябил воду и шелестел ветвями деревьев.
Эрроу был прав. Надвигалась гроза.
Гарри оделся, но ему не хотелось возвращаться в лагерь. Набрав горсть плоских камушков, он бросал их в озеро и смотрел, как они отскакивают от зеркальной поверхности воды, а потом тонут. Как хорошо начался день! А теперь… Теперь он ощущал в животе свинцовую тяжесть.
Пришло время посмотреть правде в лицо. Разве чувство долга не довело его до беды в армии? Разве он не вел разгульную жизнь, оправдывая звание беспутного холостяка?
Он заслужил недоверие Молли.
Учитывая, что она слышала о нем от родных и друзей, с какой стати ей доверять ему? Разве он не гонялся за женщинами? Не задумываясь о том, что станет с ними после того, как он выберется из их теплых постелей.
Неудивительно, что она опасается за свое будущее. Если сэр Ричард разоблачит Молли, ее репутация будет безнадежно погублена. Она проведет остаток жизни в деревне, спрятанная от людских глаз, вдали от приемов и вечеринок. Не имея собственной семьи. Без мужа, который любил бы ее и которому она платила бы взаимностью. Одинокая и опозоренная.
И виноват в этом будет он, Гарри. Ему следовало пренебречь этим проклятым пари и отвезти ее домой из той чертовой гостиницы. Он вел себя как подлец. И если Молли пострадает, он никогда не простит себе.
Гарри отбросил камушек, еще остававшийся в его руке, и зашагал в сторону шатра.
Наверное, она спит. Ему придется лечь снаружи. Это единственный способ показать ей, что его намерения в отношении нее если не благородны — его безумная похоть все испортила, — то по крайней мере не недостойны. Пусть она уедет из охотничьего домика, сохранив инкогнито. Пусть она выйдет замуж за хорошего человека, способного оценить ее остроумие, ум и красоту. Он сделает все, чтобы ее репутация не пострадала. И к черту их прежнюю договоренность. Он найдет ей хорошего мужа, даже если она не выиграет конкурс. Он задолжал ей это.
Листья тихо шелестели над его головой. К тому моменту, когда Гарри добрался до шатра, он чувствовал себя намного лучше. Можно сказать, умиротворенным.
Он добавил полено в костер и растянулся у огня, сложив руки под головой и глядя на звезды, видневшиеся сквозь ветви деревьев. Земля была твердой и неровной, но он смирился с неудобствами.
Он докажет Молли свое уважение, оставаясь снаружи. С этой мыслью Гарри закрыл глаза и услышал отдаленные раскаты грома. Неужели Бог собирается подвергнуть испытанию его решимость? Холодные капли упали ему на веки, затем на лоб. Из армейского опыта он вынес, что ночевка под дождем может стоить ему насморка, но не более. Он никогда серьезно не простужался.
Если верить Фионе, он был слишком мужественным для этого.
Кстати, перед тем как сбежать с этим занудой Седриком, Фиона уверяла его, что он самый красивый и обаятельный мужчина в Англии.
Гарри ощутил себя ничтожнейшим из людей. Капли застучали чаще, и костер зашипел, сжигая все иллюзии, которые он питал в отношении себя как мужчины. Фиона льстила ему, получая за это деньги, а он верил каждому ее слову. Он считал себя богом. А правда в том, что он большой ребенок.
Дождь припустил не на шутку. Гарри сел, обхватив руками колени и уставившись на огонь, который быстро затухал.
Но он не шелохнулся. Он будет сидеть здесь всю ночь.
Ради Молли.
Глава 31
Молли открыла глаза, разбуженная шумом дождя, стучавшего по крыше шатра. Она села на подушках, вглядываясь в темноту.
Где Гарри?
Поднявшись с постели, она подошла к выходу из шатра и выглянула наружу. Костер погас, но сквозь прогалину в облаках пробивался лунный свет.
Молли огляделась.
Боже! Вот он, насквозь промокший, сидит с закрытыми глазами, прислонившись к стволу дерева. Не может быть, чтобы он спал! Навес из ветвей был не настолько плотным, чтобы защищать от дождя.
— Гарри! — позвала она, перекрикивая шум дождя. — Что ты там делаешь?
Он открыл глаза.
— Пытаюсь заснуть.
— Но ты не можешь спать под дождем.
— Ты забыла, что я был в армии.
— И что это меняет? — В Молли проснулся инстинкт наседки, опекающей своих цыплят. — Иди сюда. Ты простудишься.
— Со мной все в порядке.
— Ничего подобного. Иди сюда, Гарри!
— Я все там намочу.
— Чепуха.
Дождь полил еще сильнее.
— Иди спать, — не сдавался Гарри. — Я уже так промок, что хуже не будет.