Прошел целый год, прежде чем зажили многочисленные переломы и она смогла вновь нормально ходить. Как-то, набравшись смелости, Магда взглянула на себя в зеркало и была до глубины души потрясена, пережив тяжелейший шок. Несчастная поняла, что на всю жизнь обезображена!.. Из миленькой и хорошенькой девочки она превратилась в настоящую уродину. Теперь ей никогда не выйти замуж, а оставшись старой девой, она до конца своих дней будет прозябать здесь, в Уайлдмарш Мэйнор.
До тех пор ее звали хорошенькой. Даже отчим, пребывая в умиротворенном расположении духа, любил отметить стройность ее фигурки, милые черты лица и ту жизненную силу, которая била в ней ключом.
— За вашей дочерью, мадам, — говорил он бывало с усмешкой своей несчастной жене, — мужчины будут волочиться в большем количестве, чем за вами в лучшие ваши годы. У вашей девочки, увы, нет приданого, но, возможно, она соблазнит кого-нибудь своим смазливым личиком и хорошим здоровьем.
После несчастного случая все изменилось. Магда стала бояться посторонних людей, вздрагивала, услышав чужой голос или стук входной двери. И хотя левая сторона ее лица не пострадала и сохранила нежную красоту — мягкую линию бровей, высокие скулы, округлый подбородок, — правая была обезображена ужасными шрамами. Уголок ее рта, опущенный вниз, придавал лицу перекошенное, брезгливое выражение. От меня ничего не осталось, думала она, кроме глаз цвета лесного ореха с позолотой, тонкой талии и маленьких ног. Волосы сильно поредели и росли гораздо хуже, чем раньше, да еще появилась седая прядь, которая была Магде крайне неприятна.
Во время болезни за ней ухаживала одна Тамми. Мать была в очередной раз занята своей плохо переносимой беременностью и не нашла для дочери минутки, чтобы пожалеть ее. Сэр Адам, увидав бедняжку в первый раз, когда после болезни она покинула свою комнату, хлопнул себя по ляжкам и, расставив широко ноги, закричал на нее:
— Боже правый! Несчастный ребенок! Бедная девчонка! И я должен жить под одной крышей с такой уродиной?! Ты будешь не притягивать, а отпугивать мужчин! Теперь мне придется всю жизнь заботиться о тебе! Кроме неприятностей и лишних расходов, что еще можно ожидать, имея в доме такое страшилище? Жаль, что твое падение с лошади закончилось так неудачно — лучше бы ты умерла!
Тринадцатилетняя девочка слушала эти пожелания, прижимая дрожащую руку к лицу с только что зажившими ранами. От слабости и унижений ей стало дурно, но так как Магда была полной противоположностью своей трусоватой матери и обладала незаурядным мужеством, она бросила на отчима взгляд, исполненный горечи, и проговорила сквозь зубы:
— Наши желания сходятся, сэр. Я горько жалею, что не умерла…
С этими словами девочка выбежала из комнаты, хромая на пораненную ногу. С тех пор нога окончательно зажила, и теперь Магда могла ходить, как раньше.
Тогда же сэр Адам крикнул ей в спину:
— Не думай, что я стану баловать и портить тебя так, как твоих братьев. Тебе придется работать вместо прислуги, чтобы компенсировать расходы на врачей и как-то оправдать свою никчемную жизнь.
И он выполнил свою угрозу. С тех пор в доме к Магде перестали относиться как к молодой хозяйке. У нее было одно-единственное хорошее платье, в которое девочка облачалась тогда, когда ее отчим принимал гостей, она вынуждена была донашивать обноски матери и помогать прислуге протирать пыль, подметать полы и заправлять постели.
Леди Конгрейл не одобряла решения своего мужа. Но кого это интересовало, кому было надо знать ее мнение?.. Да, в душе она возмущалась, что с ее дочерью от первого брака так плохо обращаются, но у нее не было ни сил, ни мужества сказать об этом вслух и бороться за права Магды. Между прочим, она и сама пребывала в состоянии сильного разочарования, с тех пор как поняла, что ее дочь безвозвратно потеряла свою миловидность и уже никогда не выйдет замуж. Со вздохами и слезами несчастная каждый день повторяла, что жизнь Магды загублена. Эти причитания сделали свое дело — Магда уверовала в то, что она отвратительна, и жизнь ее превратилась в ад. Беря пример со взрослых, братья дразнили сестру и называли презрительно Шрамом. Подобное отношение близких людей лишало ее остатков уверенности в самой себе. Но братья делали это не со зла, а по глупости и даже часто становились на ее сторону, когда сэр Адам обращался с ней особенно жестоко, приносили сестре лакомые кусочки после обеда, так как она порой голодала. Сэр Адам позаботился о том, чтобы ее кормили вместе с прислугой, которой доставались лишь крохи с господского стола.