Неожиданно для себя Эсмонд запрокинул голову и расхохотался. Нет, с ней не соскучишься!.
— Мне сказали, что ты ушла из дома еще до завтрака. Где тебя носило?
— По окрестностям. Где-то в десяти милях отсюда я сделала привал и дала Джесс отдохнуть часок-другой, — пожав плечами, ответила Магда. — Я не знаю местных названий, но могу сказать одно: по сравнению с Котсуолдсом здесь приятно носиться верхом. Земля очень ровная…
— С моей лошадью ты обращалась, как я погляжу, не очень-то хорошо. Загнала совсем.
Магда опять пожала плечами.
— Я же говорю, что она утратила форму.
Эсмонд снял свою шляпу и согласился.
— Что ж, зерно истины в твоих словах, наверное, есть. Меня слишком часто не бывает дома, и Джесс застаивается в конюшне.
— Тогда разрешите мне выезжать на ней! — просияв, воскликнула Магда. — Она такая славная, так хорошо чувствует седока! Никогда еще мне не встречалась такая удивительная кобылица!
— Ты права, Джесс — королева среди лошадей, — неохотно согласился с женой Эсмонд. Но, согласись, ты не имела никакого права взять ее без разрешения. К тому же она не любит чужих.
Магда повернулась к лошади и прижалась своей изуродованной щекой к ее влажным ноздрям.
— Я ей понравилась. Стоило мне шепнуть ей на ухо пару нежных словечек и угостить ее сахаром, который я стянула с подноса, когда мне вчера вечером накрыли ужин, Джесс стала моей подружкой. Она позволяла мне делать с собой все, что я захочу.
— Ты сама ее оседлала?
— А вы думаете, мне помогали слуги? — улыбнулась Магда.
Эсмонд был потрясен. Он просто не верил своим глазам. Магда прижималась обезображенной стороной лица к лошади и казалась почти красавицей. Любой, кому оказалось под силу в одиночку оседлать Джесс, приручить ее и скакать с такой скоростью, был способен пробудить в сердце Эсмонда восхищение.
Собрав свою волю в кулак, он сказал:
— Разрешу ли я тебе впредь ездить на Джесс — еще большой вопрос. Но я позабочусь о том, чтобы ты отныне имела возможность выезжать на прогулки.
Она едва не задохнулась от радости:
— Правда?!.. О, благодарю, благодарю вас, Эсмонд!
Словно устыдившись своей слабости, он торопливо добавил:
— Но ты взяла на себя слишком много, твое неповиновение принесло мне много хлопот. Будь добра закрой лицо, и, как только поставим лошадей на конюшню, ты тут же вернешься к себе в комнату!
— Вы очень рассердились на меня?
Он избегал встречаться со взглядом ее огромных глаз.
— Я сделаю так, чтобы вы смогли выезжать, мадам, — повторил он холодно.
Возле конюшни они спешились, Магда погладила Джесс по чуткому бархатному носу и прошептала:
— Милая моя красавица… Прощай… Спасибо тебе за то счастье, которое ты мне подарила. И за свободу…
Подойдя к двери, Эсмонд стал яростно дергать шнур звонка. Двери открыл лакей. Граф тут же послал за миссис Фустиан.
Краснолицая и мрачная женщина приблизилась к нему осторожно, отвешивая свои неуклюжие поклоны и что-то бормоча в свое оправдание. Он резко оборвал ее:
— Все улажено, я тебя ни в чем не упрекаю.
Но учти, что впредь ее светлости нужно будет каждый день дышать свежим воздухом и совершать прогулки. Не дай Бог в ее покоях будет хоть еще один раз душно!
Миссис Фустиан ошеломленно смотрела на своего хозяина. Граф тем временем швырнул на ближайший стул кнут и продолжил:
— Графиня очень молода и совершенно здорова. Лежать в постели целыми неделями… Как вам могло прийти в голову! Попроси сиделку помочь графине одеться. Отныне ее светлость может свободно передвигаться в пределах своих покоев и делать то, что ей вздумается. Позаботься также о том, чтобы слуги решили, что это я пригласил сегодня утром ее светлость на прогулку.
— Да, милорд, слушаюсь… — все еще не оправившись от изумления, повторяла миссис Фустиан.
— Пошли за доктором Ридпэтом, — приказал Эмонд. — Я выясню у него, как долго еще следует ее светлости пребывать в одиночестве и когда она сможет, закрытая вуалью, появиться в свете.
— Позвольте спросить, вы надолго вернулись домой, милорд?
— Только на неделю, собираюсь за границу. На войну.
Миссис Фустиан всплеснула руками. Граф уезжает за границу? На войну?!.. Вот так новость!..
Поднявшись к себе в комнату, Магда сняла костюм для верховой езды и маленькую бобровую шапочку. Ей было жалко снимать этот наряд. С большой неохотой она убрала костюм обратно в сундук и снова надела опротивевшее ей платье. Постылая сиделка суетилась вокруг нее, морщилась и что-то ворчала по поводу здоровья.
Магда, воодушевленная сегодняшним побегом и разговором с мужем, обернулась к ней и крикнула: