— Сестренка…
— Питер, найди себе работу. Вот тебе мой ответ. А кредиторам скажи, что расплатишься немного погодя.
— Черт побери, они не будут ждать. Я должен вернуть деньги на этой неделе.
— Все равно ничего не дам, — прошептала она, с трудом сдерживая слезы.
— Где твоя сумка? — Питер злым взглядом окинул комнату. Увидев сумку рядом на кушетке, он с жадностью схватил ее.
— Что ты делаешь? — крикнула Энн и кинулась к нему.
Но он уже открыл сумку и торопливо рылся в ней.
— Прекрати! — она схватила его за руку. — Я же сказала: у меня нет столько наличных, сколько тебе нужно.
Глаза Питера угрожающе сверкнули.
— Где твоя чековая книжка?
— Нет!
— Да! — он отшвырнул сумку и, схватив Энн за плечи, сильно встряхнул ее.
— Питер… не надо! — взмолилась она.
— Что за чертовщина тут происходит? Они оба замерли, услышав голос Дрю. Энн и Питер так увлеклись спором, что не заметили, как открылась дверь.
— Отпусти ее! — тихо скомандовал Дрю. Тон его слов был выразительнее любого крика.
Питер сжал Энн еще сильнее.
— Убирайся ко всем чертям!
Дрю поставил на столик корзинку с цветами и сделал шаг вперед.
Питер отпустил Энн, и она в страхе отступила. Дрю схватил Питера и сильно швырнул его об стену, как мешок с соломой.
— Не надо, Дрю!
Но Дрю больше ничего не сделал. Он наклонился к обмякшему Питеру и произнес с леденящим спокойствием:
— Если ты еще хоть пальцем коснешься сестры, то сильно пожалеешь.
— Не надо меня пугать, — едва ворочая языком, промямлил Питер.
Хотя Энн и не сомневалась, что он уже напуган. Лицо его покрылось потом и нервно подергивалось. Против Дрю он был не боец.
— Кстати, что ты тут делаешь? — спросил Дрю. — Надеюсь, не деньги клянчишь?
— Так оно и есть, — заметила Энн. — Опять проигрался и пришел за деньгами. Я ему сказала, что денег у меня нет. Но он слов не понимает.
— О'кей, приятель. Ты уж лучше постарайся понять, что тебе сказали, И катись отсюда.
Питер нахмурился.
— А ты мне не приказывай, ты здесь не хозяин.
— Повтори, — Дрю угрожающе придвинулся к нему.
— Прекратите! Прекратите сейчас же! — Энн слепили слезы, и она даже не пыталась их смахнуть.
Питер исподлобья посмотрел на них, потом направился к выходу. Громко хлопнула дверь.
Энн не могла вымолвить ни слова. Она чувствовала себя так, словно ее жестоко избили. Она стояла неподвижно, и слезы ручьем катились по ее лицу.
— Не надо! — прошептал Дрю и приблизился к ней так, что она почувствовала его дыхание.
Но он не прикоснулся к ней. Только смотрел на нее, и в его глазах она читала дикое, неукротимое желание. Энн задрожала, и он прижал ее к себе.
— Тс-с, не плачь, — произнес он, обнимая ее. И только когда она кивнула и прильнула к нему, он коснулся губами ее щеки, стараясь осушить ее слезы.
Сердце в груди Энн скакало, как испуганный зверек.
— Дрю, — прошептала она, не то протестуя, не то подчиняясь. Но он не слышал. Порывистыми движениями он расстегивал ее кофточку, торопясь сорвать тонкий покров, скрывавший ее тело. Чуткими пальцами он ласкал ее грудь, вздымавшуюся от тяжелого дыхания.
Кровь ударила ей в голову, и, не в силах сдерживать себя, она всем телом прижалась к нему и ощутила возбужденное напряжение его плоти.
— Я хочу тебя, — прошептал он. — Прямо сейчас.
«Я тоже хочу тебя», — пронеслась в ее голове мысль. Только не теперь, не так.
— Нет… Я не могу, — Энн высвободилась из его рук. — Пожалуйста… только не так.
Ей хотелось быть с ним, чувствовать тепло его рук. И случай для этого был подходящий. Но, пожалуй, в то же время и совсем не подходящий. Одной страсти недостаточно. Не этого она ждала от Дрю. Ей претило торопливое грубое соитие.
Он отпустил ее. Его руки бессильно опустились, мышцы подергивались, как от мучительной боли.
— Энн, будь я проклят… — он был не в силах произнести больше ни слова.
Они старались не смотреть друг на друга.
— Ты… ты не должен ничего говорить, — прошептала она. — Я… все понимаю. Пожалуйста, уходи.
— С тобой все в порядке? — выговорил наконец Дрю срывающимся голосом.
— Все отлично…
Он окинул ее вопросительным взглядом. Энн покосилась на роскошный букет, который Дрю второпях поставил на столик.
— Спасибо за цветы, — произнесла она ему вслед. Она переживала, что он уходит, хотя понимала, что иначе нельзя.
Он обернулся, и на лице его возникло подобие улыбки.
— Цветы какие-то грустные, правда?
— Поставлю в воду — повеселеют. Они помолчали.