Налле выкрикивает мое имя, и я рычу ей в шею. Проклятие, это похоже на полет прямо в небеса.
Ее локти сгибаются, она опускает свои плечи на пол передо мной, заставляя мой рот высвободить ее плоть, иначе я боюсь, что причиню ей боль. Но это все, на что я готов пойти, и, поскольку мой кулак сжимает ее бедро, она вынуждена выгнуть спину, потому что я не позволяю ей уйти. Нет, она останется там, где есть. Я убираю свою длину, наслаждаясь сосущим звуком, который издает ее жадная оболочка, когда мой член вырывается из эротического захвата ее тела.
— Ум-м-хм, — стонет Налле прикрывшись руками, все еще полуобморочная.
Грудь ударяет ее в спину, когда я вдыхаю и опускаюсь на нее, чтобы поцеловать ее в затылок, я нахожу в себе силу воли, чтобы медленно скользнуть по ее нежным складкам, прослеживая щупальца моего члена, позволяя им работать, прежде чем я снова нахожу это место между ее губами и легко погружаюсь внутрь. Я сильно прижимаюсь к ней бедрами, заставляя ее застонать от шока, и толкаю ее тело вперед по полу. Перед нами плетеный коврик, и, если мы не трахаемся в постели в этот первый раз, я могу трахнуть ее хотя бы на ковре.
Я выхожу из нее и врезаюсь обратно, клянясь, что сделаю именно это.
Глава 19
Налле
О члене Халки должно быть ходят легенды. Это потрясающе.
Два странных щупальца на конце его посоха удлиняются и обвиваются вокруг моего клитора, дергая и щекоча. Каждый раз, когда он отстраняется, напряжение спадает — и тогда они набегают на меня, заставляя прикусить губу и стонать от этого ощущения. Когда Халки толкается глубоко, напряжение увеличивается, пока щупальца не отрываются от моего клитора. Этот дразнящий ритм сводит меня с ума.
Оргазм обрушивается на меня, как бушующий смерч, заставляя кричать.
— Да-а, — шипит Халки, когда его член подвергается мощному массажу.
Он перестает толкаться и крепко держится внутри меня, чтобы наилучшим образом воспользоваться тем, как мой канал трепещет и захватывает его.
Мои хныканье и стоны доводят Халки до крайности. Он начинает долбить меня, его бедра двигаются с достаточной силой, чтобы заставить меня видеть звезды, его освобождение обрушивается на него.
Но вместо того, чтобы кончить, он выходит.
Халки обвивается вокруг меня, как осьминог, атакующий землю. Его сильное тело заставляет мое перевернуться так, что я смотрю на него.
— Ой, — жалуюсь я, когда мой локоть ударяется о доску пола.
— Проклятия темных эльфов! Извини, — хрипит он.
Халки сует руку мне под плечи и тянет меня вверх, пока я не прижимаюсь к его груди. Что легко составляет три моих роста в ширину. Мое лицо прилипает к его чешуе; он чувствует себя горячим, как тушеная бычья ляжка. Он наклоняет нас вперед и хватает плетеный коврик на полу, ставя меня на него коленями, его набедренная повязка вообще не является препятствием, когда его посох тычет в мою тунику (которая упала, закрывая мои колени), как будто пытается подружиться.
Я удивлена, обнаружив, что больше не боюсь того, что сделает совершенно странный орган Халки. Вместо этого я готова испытать это снова.
— Почему ты остановился? — спрашиваю я.
— Хотел тебя увидеть, — выдыхает он сквозь оскаленные зубы — и его взгляд поглощает меня.
Когда он встречается с моими глазами, его удовлетворение выражается в его сияющем зеленом взгляде.
Он судорожно вздыхает, и мои глаза опускаются вниз по его телу. Он красивый. Чешуя и все такое, его сильное тело — произведение искусства, и он весь мой. Огонь пронизывает мое тело.
— Налле, — рычит Халки.
Я смотрю на него.
— Я хочу снять с тебя шкуру, — заявляет он.
Наступает самая долгая пауза тишины.
Я не думаю, что когда-либо моргала на кого-то так сильно, как сейчас моргаю на него. И его лицо такое серьезное, что это тревожит.
— Не повторяй этого. Просто скажи мне, что ты имел в виду что-то другое.
Халки хмурится. Его когтистые пальцы сжимают плечевой ремень моей туники.
— Сними эту шкуру.
Смех застревает у меня в горле, но он выглядит таким серьезным, что я не выпускаю его. Я должна была бы получить приз за то, как усердно мне приходится работать, чтобы подавить улыбку, но я тянусь к застежкам на своем платье.
— Подожди, — говорит Халки. — Я хочу снять шкуру сам.
Я с широко раскрытыми глазами поднимаю руки.
— Каждая женщина в племени завидует тому, что здесь происходит, но они понятия не имеют, с чем мне приходится иметь дело, когда дело касается тебя.