Его сердце бешено стучало, а дыхание стало хриплым и прерывистым, и даже повторение в уме таблицы умножения не помогло хоть как-то умерить неистовое желание. Не сейчас, когда перед ним, наконец-то, лежала обнаженная Джози.
— Сейчас я введу второй палец. Хорошо?
— Да, — согласие зазвучало как долгий шипящий звук, стоило ему погрузить в жаркую сердцевину средний и указательный пальцы, сомкнутые воедино.
Затем он отступил, по пути поглаживая и растягивая шелковистые ножны, и снова проник, но уже глубже, и снова отступил, повторил все с начала… и снова… пока пальцы не стали легко скользить внутри.
— Я думала, ты собирался поцеловать меня, — проговорила Джози, задыхаясь и с трудом выговаривая каждое слово; стройные бедра соблазнительно покачивались, вторя движениям его руки.
— Да.
— И когда же? — протянула она таким жалобным голоском, какого Даниэль никогда прежде не слышал. Его губы изогнулись в дьявольской усмешке.
— Да прямо сейчас, — ответил мужчина и сделал то, чего она явно не ожидала.
Свободной рукой он приоткрыл тугие лепестки, обрамлявшие лоно, и, добравшись до клитора, слегка сдавил разбухший бугорок, а затем склонился и, полностью вобрав его в рот, стал ритмично посасывать.
Джози вскрикнула, выгнулась на постели дугой и вцепилась в его волосы, причиняя боль.
Эта мертвая хватка доставляла мужчине примитивное, не понятное ни одной женщине, удовольствие. Он дразнил языком трепещущую плоть, четко просчитывая каждое прикосновение, чтобы не дать ей соскользнуть в сладкое небытие. Балансируя на грани, девушка издавала бессвязные звуки, чутко отдававшиеся в его налитой плоти.
Даниэль внимательно исследовал женские прелести, упиваясь их пряной сладостью и ощущая невероятную мягкость набухших темно-розовых лепестков. Он раздвинул их пальцами, помогая своему чуткому языку проникнуть глубже и распробовать вкус ароматного сока, с пылом ребенка, попробовавшего первый в жизни леденец. Но Даниэль никак не мог насытиться. Как только кончик языка проник чуть глубже, все его тело содрогнулось от удовольствия, упиваясь ее терпким вкусом.
Джози выкрикнула его имя: голос звучал глухо и безысходно. Пытаясь вывернуться из плена алчных губ, девушка отчаянно дергала его за волосы, а когда это не помогло, попыталась отпихнуть ногами, упершись ступнями в плечи, но Даниэль лишь крепче обхватил руками стройные бедра и не сдвинулся с места.
Он видел все ее усилия, но не мог заставить себя остановиться.
Когда Джози оставила попытки отстранить его ногами, Даниэль снова прижался ртом к теперь уже вздрагивающему клитору, продолжая ласкать ее изнутри пальцами. Он прикоснулся языком к упругому уплотнению на истекающей любовным соком плоти, заставляя тело девушки вытянуться в струнку в преддверии долгожданной разрядки, а потом мягко сжал бугорок зубами и глубоко всосал в рот.
Джози кричала, извивалась под ним, пытаясь вырваться, и молила. Умоляла остановиться и умоляла продолжать. До тех пор пока его имя не стало единственным внятным звуком, слетавшим с ее губ, пока горячая влага не пролилась из трепещущего лона. Достигнув наивысшей точки наслаждения, тело девушки затряслось, словно в жестокой лихорадке, и обмякло. Даниэль же будто получил сильный удар в грудь: на него нахлынули эмоции, в природе которых мужчина пока не мог разобраться.
Джози была восхитительна.
Когда дрожь утихла, он нежно прикоснулся губами к ее плоти, но не позволил ей снова получить разрядку. Мужчина прижал пальцы к тонкому барьеру и надавил чуть сильнее, а потом отступил.
Помня о чувствительности женской промежности, он воспользовался всем имевшимся опытом и осыпал ее новыми чувственными ласками: язык опять начал свой исступленный танец вокруг клитора, стараясь вновь разжечь в девушке затухающее пламя страсти.
Его до предела разбухшая плоть болела, будто кто-то связал ее в узел и теперь немилосердно растягивал концы. Ему было очень плохо, но Даниэль помнил, что необходимо довести свою нелегкую миссию до конца, прежде чем они смогут заняться любовью традиционным способом.
На сей раз, Джози тоненько захныкала, испытывая многократно возросшее удовольствие, и без конца повторяла его имя срывающимся страстным голосом, а Даниэль, как и в первый раз, ощутил сильный удар в грудь.
И вот умелые пальцы продолжили настойчивое движение вперед, с каждым новым толчком усиливая давление на хрупкий барьер, пока тело Джози не выгнулось в едином порыве, как туго натянутая тетива.
Даниэль приподнял голову, чтобы видеть ее лицо в тот момент, когда он окончательно прорвет барьер невинности, проникнув сквозь него даже с меньшим усилием, чем раскаленное лезвие ножа проходит через кусок масла. Тело девушки вздрогнуло, забилось в конвульсиях, с силой насаживаясь на его пальцы, и почти мгновенно наступила разрядка, а на раскрасневшемся милом личике отразилось выражение безграничного экстаза.
Подождав, пока Джози в изнеможении упадет на постель, он одарил легким поцелуем вершину соблазнительного теплого холмика и мягким движением покинул пульсирующую плоть, а затем быстро откатился в сторону.
— Ты куда? — спросила Джози, приподняв голову. Голос девушки звучал невнятно и хрипло, а в глазах до сих пор отражались восторг и изумление от пережитого наслаждения.
— Нужно кое-что взять, чтобы обтереть тебя. Я скоро вернусь.
— Ааа… хорошо, — и с этими словами девушка тяжело откинула голову на подушку, обессилено прикрыв веки.
Джози не знала, сколько времени Даниэль отсутствовал. Плывя в каком-то дурмане, своего рода сне наяву, она до сих пор пребывала в потрясении от испытанного недавно экстаза… Но, почувствовав между ног прикосновение чего-то влажного и мягкого, она заставила себя приоткрыть веки.
Даниэль стоял на коленях между ее бедер и держал в руке небольшую, смоченную в теплой воде тряпочку.
— Что ты делаешь? — Неужели этот хриплый голос принадлежит ей? Из горла вылетали звуки, навевающие воспоминания о тех бедолагах, что сбегали с групповых занятий для анонимных курильщиков.
— Смываю кровь.
— Кровь? — изумилась Джози.
У нее что, после оргазма пошла кровь? Хотя Даниэль и не казался обеспокоенным, девушка заволновалась, потому что это было как-то неправильно. В прочитанных ею книгах ни о чем подобном не упоминалось. О, черт… а вдруг у нее начались месячные? Так, а если подсчитать? Нет, они не должны прийти раньше, чем через пару недель.
— Какую кровь?
— Я прорвал твою девственную плеву.
— Что ты сделал? — Он разделался с физическим доказательством ее девственности? Уже?
— Разве ты ничего не почувствовала? — Потемневшим взглядом Даниэль буравил зелень ее глаз, будто пытаясь отыскать там правду.
Джози слабо улыбнулась. Это все, на что сейчас было способно ее вымотанное тело.
— Не помню. Ты заставил меня обезуметь от наслаждения.
— Так будет не всегда.
Нет, не будет. И Джози чувствовала, что за этим «медосмотром» стояло нечто большее, что это была та грань, перешагнув которую их физическая близость станет более интенсивной.
— Так я уже не девственница?
— Ты девственница, но из тех, что не собираются страдать от боли, когда впервые займутся сексом.
Наконец, Джози в полной мере осознала, что именно сделал Даниэль, и ее сердце сжалось от незнакомых ей прежде чувств. Единственное, чего всегда желал отец, — научить ее эффективно защищаться, но девушка никогда не ощущала себя ребенком, которого все вокруг балуют и нежат, как и не чувствовала себя хрупкой и женственной рядом с мужчинами.
Сегодня Даниэль подарил ей оба эти ощущения.
— Спасибо.
Он пожал плечами, сказав:
— Мужчины не должны причинять женщинам боль.
— Но не всегда можно избежать этого… в первый раз, я имею в виду.
Даниэль снова пожал плечами, вернув на лицо привычную непроницаемую маску.