— Жалко, что я и тут все испоганил, — вытянул ноги, пошевелил пальцами в носках. — Но знаешь, давай уж начистоту, я бы себе не простил, если бы не попытался, хотя бы сегодня. Хотя бы раз.
— Не думала, что тебе так нравится играть в завоевание, правда, при твоей жизни, семейной и личной, стоило предполагать, — даже в темноте понял, что ухмыляется.
— Лучше бы я был завоевателем, — в первую ночь нового года говорилось легко. — Будь это так, я бы тебя попробовал завоевать тогда, когда расшибся сердцем.
Ответа не последовало, и Денисов продолжил.
— Знаешь, Бель, в тебя оказалось слишком легко влюбиться и очень трудно разлюбить. Я вроде уже и влюбленность прожил. По всем срокам, всем признакам, а разлюбить не могу. Глупость, конечно.
В тишине приблизилась высокая стройная тень, села рядом у стены, так, что одно движение и локти одинаково скрещенный рук встретятся.
— Ты никогда не говорил, — будто упрекнула.
— Ну, вот сказал. И толку? — Пожал плечами и все таки коснулся ее руки.
— Никакого, — согласился тихий голос рядом.
Женщина поймала мужские пальцы, сжатые в кулак между плечом и телом, и потянула к себе. Обернулся. Почувствовал на губах губы. Даже не успел удивиться, как тело ответило, грубовато потащил на себя, впился поцелуем, не давая уклониться, хотя она и не пыталась. И снова были ее руки на его плечах, шее, теплое кольцо и замок пальцев, цепляющийся за короткие рыжие волосы на затылке.
Глупо и счастливо целовал в глаза, щеки, маленькие открытые ушки. Распустил заколку, держащую почти белые волосы, запустил в пряди пальцы. Радостно выдохнул легкий рык, когда длинная нога перекинулась через бедра и тяжесть женского тела, всегда несколько подавляющая, даже когда сама женщина легкая, как та, что сейчас восседает поверх его ног, прижала вплотную к полу.
Еще одна встреча губ, поцелуй длинной шеи, руки задирающие невесомую ткань жемчужно-серой блузы. Плечи хрупкие, с острыми косточками ключиц, грудная клетка под влажными касаниями, грозящими превратиться в горячие поцелуи, оставляющие засосы.
Спустил бретельки лифчика, накрыл ладонями грудь.
— Ты слишком одет, — капризно сообщила Белла, расстегивая ненужный бюстгальтер и помогая стягивать его кофту.
И да, именно о таких прикосновениях рук он мечтал. А о таких прикосновениях губ и не мечтал. Горячий язык скользил от начала шеи через кадык, замерев на мгновение, чтобы прижаться поцелуем, до подбородка и после она ловила губами мужские губы, пока пальцы поглаживали его соски.
Он не сразу сообразил, что случилось, когда тело, только что отвечавшее на его ласку, напряглось, замерло, а потом Изабелла резко подскочила и потянула его за руку.
— Чего им не гуляется? — почти прошипела в скрип открывающегося замка и буквально бегом уволокла Сергея в темноту, хлопнула дверью, спальни, где уж вовсе был мрак. — Вроде успели.
Оба облегченно вздохнули, хотя Ден и испугаться не успел. В ухо ему быстро зашептали:
— Никогда не думала, что настанет день и придется прятаться от дочери с любовником! Я даже от матери не пряталась! — уткнулась в голое крепкое плечо и попыталась в нем задушить смех.
Пальцами чувствовал, как вздрагивает спина, чуть перекатываются под кожей позвонки, тоже беззвучно хохотал. Было бы стыдобищей попасться полуголым на глаза Машки, да еще и тискающим ее полуголую же мать.
Из-за двери раздалось недовольное, еще почти детское:
— Она уснула без меня, Саш! Я хотела ее с Новым Годом поздравить!
— Ну, завтра поздравишь, — спокойно ответил молодой человек, акцент в голосе которого мягко обволакивал непривычные русские звуки.
— Ну вот! Жалко! — Девушка так очевидно расстроилась, что даже Сергей ее пожалел, хотя он несколько больше жалел себя, так как в джинсах, натянувшихся в районе паха, было не слишком комфортно.
Ден почувствовал, как Белла было дернулась в сторону исполнения желания дочки и зашептал в висок:
— Неловко. Завтра поздравит, — придержал руками чуть крепче, и обрадовался, что порыв не повторился.
Слышал, как дети шумели в гостиной, гладил хрупкую спину, прижал плотно-плотно, чтобы почувствовать острые соски, упирающиеся в грудь, обхватил ладонью ягодицы, максимально притерся, недвусмысленно качнул тазом, предлагая себя. Легко задвигался в природном ритме. Еще раз плотно вжался.
Буквально слышал, как разрывается между желанием продолжить их взаимное узнавание и напряжением от присутствия Машки за стенкой Белла.