Взгляд Алистера остановился на Мэтью.
– Интересно, – сказал он, – почему ты без шляпы в такую погоду?
– Спрятать под шляпой такие локоны? – Мэтью тряхнул головой. – А ты сам пожелал бы, чтобы тучи постоянно скрывали солнце?
На лице Алистера появилось выражение крайнего раздражения.
– Я иду прогуляться, – объявил он.
И с этими словами он направился к дверям и ушел прочь, навстречу зимнему вечеру. Однако драматический эффект был немного испорчен тем, что свежевыпавший снег приглушал его шаги.
Корделия вздохнула и спустилась по ступеням в сопровождении Мэтью. Южный Кенсингтон превратился в сказочный город – на окнах домов мерцали замысловатые ледяные узоры, в воздухе медленно кружились пушистые снежные хлопья, из-за белой пелены едва пробивался таинственный желтый свет уличных фонарей.
– У меня такое чувство, что мне теперь всю жизнь придется извиняться перед людьми за Алистера. На прошлой неделе он заставил разрыдаться нашего молочника.
Мэтью помог ей сесть в карету.
– Никогда не извиняйся передо мной за поведение Алистера. Он всего лишь объект, на котором я могу оттачивать свое остроумие. – Он уселся рядом с Корделией и захлопнул массивную дверцу.
Внутри кареты было уютно: стены были отделаны шелком, на окнах висели бархатные занавески, на сиденьях лежали мягкие подушки. Корделия откинулась назад, прислонилась спиной к стене. Локоть ее касался рукава пальто Мэтью, и присутствие друга оказывало на нее умиротворяющее действие.
– Мне кажется, Мэтью, что я не видела тебя уже целую вечность, – произнесла она, желая поскорее сменить тему. – Я слышала, твоя матушка вернулась из Идриса? А Чарльз – из поездки в Париж?
Мать Мэтью, Шарлотта, занимала пост Консула, поэтому ей часто приходилось покидать Лондон. Ее старший сын Чарльз недавно получил небольшую должность в парижском Институте и с головой погрузился в изучение политических проблем. Все знали, что Чарльз надеется в один прекрасный день стать Консулом.
Мэтью провел рукой по волосам, чтобы вытряхнуть из золотых локонов последние снежинки.
– Ты знаешь мою мать – не успев переступить порог Портала, она тут же помчалась куда-то по делам. А Чарльз, естественно, не терял времени и сразу вернулся, чтобы увидеться с ней. Хочет напомнить людям из парижского Института о своей тесной связи с Консулом и намекнуть, что она жить не может без его ценных советов. А сейчас сидит дома и с важным видом разглагольствует перед отцом и Мартином Уэнтвортом. Когда я уходил, он как раз отвлек их от партии в шахматы и попытался завести дискуссию по поводу политики Сумеречных охотников во Франции. Мне показалось, будто Уэнтворт совершенно отчаялся – наверное, молился про себя о том, чтобы Кристофер устроил очередной взрыв в лаборатории и дал ему возможность спастись бегством.
– Очередной взрыв?
Мэтью ухмыльнулся.
– Во время последнего эксперимента Кит умудрился почти полностью спалить Томасу брови. Он говорит, что вот-вот найдет способ заставить порох воспламеняться в присутствии рун, но у Томаса, к несчастью, не осталось бровей, которые можно было бы принести в жертву науке.
Корделия напрягла воображение, пытаясь придумать какой-нибудь остроумный ответ насчет бровей Томаса, но ничего не приходило в голову.
– Ну хорошо, – неловко произнесла она, пряча руки в муфту. – Я сдаюсь. Где Джеймс? Он струсил и бежал во Францию? Свадьба отменяется?
Прежде чем ответить, Мэтью выудил из внутреннего кармана серебряную флягу и отхлебнул бренди. Может быть, он пытается таким образом выиграть время, размышляла Корделия. Всегда беззаботный и легкомысленный Мэтью почему-то внезапно сделался серьезным.
– Боюсь, это моя вина, – наконец признался он. – Точнее, виноват не только я, но и остальные «Веселые Разбойники». В последнюю минуту мы решили, что просто не можем позволить Джеймсу расстаться со свободой без прощальной холостяцкой вечеринки, и в мою задачу входит не дать тебе узнать об этом скандальном событии.
У Корделии даже голова закружилась от невероятного облегчения. Джеймс не покинет ее. Конечно же, нет. Он не способен на такой поступок. Это же Джеймс.
Она расправила плечи.
– И поскольку ты только что сообщил, что вечеринка намечается скандальная, мне остается думать, что ты провалил свое задание.
– Отнюдь! – Мэтью сделал еще пару глотков и убрал флягу в карман. – Я лишь сказал, что Джеймс проводит вечер накануне свадьбы в компании друзей. Откуда тебе знать, что там происходит – может быть, они чинно пьют чай и изучают историю баварских фей. Мне поручено убедиться в том, что ты находишься в полном неведении относительно их занятий.